Генри Веинстеин, штатный журналист Лос-Анджелес Таймс.

Данный случай является центром всеобщего внимания из-за ужасающего положения детей-инвалидов в России, федеральный апелляционный суд в Сан-Франциско сообщил в четверг, что семья русского ребенка-инвалида, которая подверглась гонениям из-за состояния его здоровья, имеет право на политическое убежище в США.

Специалисты в области защиты прав иммигрантов сообщают о том, что данное решение особенно существенно, потому как оно устанавливает право на политическое убежище не только для Евгения Чухрова, который родился с детским церебральным параличом, но и для его родителей.

Они так же отметили, что власть федерального суда остановить депортацию в подобной ситуации была бы ограничена, если бы были приняты ожидаемые изменения в правила предоставления убежища, которые содержат так называемое Реальное Действие Идентификатора.

Описывая работу группы из трех судей Американского 9-го окружного суда, судья Стивен Реинхардт отметил, что данная семья могла бы получить право на убежище потому, что даже просто забота о ребенке-инвалиде в России может рассматриваться как политический акт. Но данное постановление также утверждало более широкий принцип: «В обеспечении заботы о своем больном ребенке, родители сделают что-то более фундаментальное, чем будут заниматься политикой». В глубине души, Реинхардт отметил, что эти родители «действуют так из-за любви и преданности к детям. Забота хотя бы об одном ребенке-инвалиде – действие, основанное на человечности».

Решение суда в четверг основывается на ужасных событиях в жизни Евгения, который родился у Дмитрия и Виктории Чухровых во Владивостоке в 1991. Реинхардт, судья назначенный президента Картера, вел наглядную хронику событий:

Инвалидность ребенка небрежности со стороны медиков во время родов. В государственной больнице медицинский персонал сначала вызвал роды, а затем оставил мать Евгения на всю ночь, лишив тем самым младенца достаточного количества кислорода.

На следующее утро, вызванные роды прекратились, персонал больницы попытался силой извлечь ребенка. В процессе они сломали ему шею.

Вместо того чтобы оказать первую медицинскую помощь новорожденному, медицинский персонал поместил Евгения в контейнер для медицинских отходов и абортированных зародышей, Реинхардт писал, сообщая, его матери что «они не видели причины, почему он должен жить». Мать потеряла сознание.

- Несмотря ни на что, - писал Реинхардт, ребенок выжил и был вынут из контейнера, медицинский персонал не позволял матери видеть его. Спустя пять дней, мать убедила медсестру нарушить правила и разрешить ей увидеть ребенка посреди ночи, потому что она «отчаянно хочет увидеть его и подержать его у своей груди».

Затем представители органов власти попытались запугать пару, заставляя отказаться от ребенка и отправить его в детский дом. Родители отказались, но Евгений был переведен в дом для детей-сирот с врожденными дефектами. Родители должны были бороться в течение двух месяцев, чтобы их допустили к «инкубатору», в котором они обнаружили детей «завернутых в мокрые старые грязные полотенца» оставленных без внимания и кричащих от голода.

Чухровы, в конечном итоге, получили ребенка на руки и поместили его в частную клинику. После того как он был обследован, ему было отказано в любом государственном медицинском обслуживании.

В возрасте трех лет Евгений в сопровождении родителей был отправлен в Сан-Диего, где после лечения он смог впервые пойти.

Однако же когда семья вернулась в Россию, представители органов власти все еще относились к нему с презрением. Он был лишен доступа к общеобразовательной школе, хотя инвалидность была физической, а не умственной. Один доктор сказал, что если они отказались поместить ребенка в лечебное учреждение, они должны изолировать его.

Родители проигнорировали данный совет. Когда Евгений рискнул выйти из дома, он столкнулся с неадекватным отношением со стороны других детей - оскорблениями, плевками и был забросан разными предметами. Когда ему было 6 лет, несколько молодых людей напали на него в парке. В результате чего у него был перелом руки, а также серьезная травма головы, в результате которой его пришлось госпитализировать, - сообщает Реинхардт.

Не сумев получить адекватную помощь от правительства, Дмитрий и Виктория присоединились к родителям других детей-инвалидов и организовали группу которая «выступала против широко распространенных репрессивных условий» по отношению к детям- инвалидам. Виктория была заброшена камнями, а Дмитрия уволили с работы,- сообщает Реинхардт.

Судья подчеркнул, что документальное свидетельство подтверждает свидетельские показания, которые Виктория дала иммиграционному судье, включая доклад 2000 Государственного департамента, который сообщает что «лечение Евгения, как ребенка с церебральным параличом отражает стандартную практику. В России таких детей помещают в специальные учреждения, 90% детей в таких учреждениях социальные сироты – дети, у которых есть хотя бы один живой родитель, но при этом они подобно Евгению, так классифицируются государством и помещаются в такие учреждения потому что их сочли в каком-то отношении ненужными».

Реинхардт отметил, что Государственный департамент процитировал сообщение, которое являлось хроникой «степени шокирующей жестокости и пренебрежения» в государственных учреждениях, куда «помещены» дети с инвалидностью.

Пять лет назад семья вернулась в Соединенные Штаты, где Виктория подала заявление на политическое убежище, внеся в список Дмитрия и Евгения, с просьбой так же предоставить убежище и им. Иммиграционный судья счел, что свидетельские показания семьи были правдоподобны, но решил, что страдания семьи не достигли уровня преследования, и отказал в предоставлении убежища. Бюро иммиграционных обращений поддержало то решение.

В четверг, 9 суд полностью изменил то решение. Реинхардт, вместе с судьями А. Уоллис Ташима и Ким Маклэйн Вардлоу, приказали не высылать семью, считая, что они имеют право на убежище.

9 суд направил данное дело обратно в Бюро иммиграционных обращений для дальнейших действий, соответствующих мнению суда.

Решение апелляционного суда будет иметь несколько важный правовых последствий. Они заключались в том, что по решению суда дети-инвалиды и родители, которые о них заботятся, составляют «особую социальную группу» важное замечание для установления права на политическое убежище. «Особая социальная группа» состоит из индивидуумов, объединенных добровольной связью или свойственными характеристиками столь фундаментальными для их личности, что они не могут или не должны быть изменены согласно предшествующим решениям.

Суд также постановил, что российские родители, которые заботятся о своих детях-инвалидах, должным образом рассматриваются как особая социальная группа и «в целом, вред, нанесенный Евгению, бесспорно, возрос до уровня преследования».

Министерство юстиции не дало никакого немедленного комментария.

Дата публикации: 22 апреля 2005 года.