«Однажды, сидя в кабинете А. Н. Оленина и говоря с ним об “Илиаде” Гомера, Гнедич сказал, что он затрудняется в уразумении точного смысла одного стиха, развернул поэму и прочёл его. Иван Андреевич <Крылов> подошёл и сказал: я понимаю этот стих вот так, и перевёл его.
Гнедич, живший с ним на одной лестнице, вседневно видавшийся с ним, изумился, но почитая это мистификациею проказливого своего соседа, сказал: “Полноте морочить нас, Иван Андреевич, вы случайно затвердили этот стих да и щеголяете им! — И, развернув «Илиаду» наудачу: — Ну вот, извольте-ка перевести”.
Крылов, прочитавши и эти стихи Гомера, свободно и верно перевёл их. Тогда уже изумление Гнедича дошло до высочайшей степени; пылкому его воображению представилось, что Крылов изучил греческий язык для того, чтобы содействовать ему в труде его, он упал перед ним на колени, потом бросился на шею, обнимал, целовал его в исступлении пламенной души своей. Впоследствии он настаивал, чтобы Иван Андреевич, ознакомившись с гекзаметром, этим роскошным и великолепным стихом Гомера, принялся бы за перевод “Одиссеи”. Сначала Иван Андреевич сдался на его убеждения и действительно некоторое время занимался этим делом, но впоследствии, видя, что это сопряжено с великим трудом и, вероятно, не чувствуя особой охоты к продолжению, он решительно объявил, что не может сладить с гекзаметром.
Это огорчило Гнедича, и тем более, что он сомневался в истине этого ответа. Таким образом, прочитавши всё, удовлетворивший своё любопытство и наигравшись, так сказать, этою умною игрушкою, Иван Андреевич не думал более о греческих классиках, которых держал на полу под своею кроватью и которыми наконец Феня, бывшая его служанка, растапливала у него печи".
И. А. Крылов в воспоминаниях современников. М., 1982, сс. 77–78.
http://community.livejournal.com/ru_ell
![[info]](http://lj.rossia.org/img/imported-profile.gif){kind=small}