tapirr

По окончании лекции РЕЛИГИОЗНОЕ ЧУВСТВО КАК ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН

о. Георгий ЧИСТЯКОВ ответил на вопросы слушателей

Прот. Александр Борисов. Вопрос, может быть, немного не по теме выступления: складывается такое впечатление, что любой вид мистического опыта позитивен. Но, скажем, мистика Блаватской, Штейнера, Гурджиева, наверное, все-таки имеет какой-то другой знак?

Отец Георгий. Очень важно, что названные три имени здесь прозвучали. Потому что эти авторы до предела рациональны. Я бы сказал, что в случае с ними мы имеем дело не столько действительно с мистическим опытом, сколько, если так можно выразиться, с мистическим дискурсом. Они размышляют на тему мистики, мистических переживаний — но оставаясь при этом до предела рациональными и строя систему.

Все-таки настоящие мистики — как Нил Сорский или Симеон Новый Богослов, как Франциск или Анжела из Фолиньо — никогда не строят систему. Они всегда очень просто и, как правило, очень коряво и малопонятно говорят о своем опыте и пытаются быть только свидетелями того, что пережили, но ни в коем случае не учителями, не наставниками, не теоретиками, не создателями систем. Наверное, в этом и заключается коренная разница.

Вопрос: «Если не посещает человека ощущение Бога, то как быть?»

Отец Георгий. Мы уже говорили сегодня о том, что это чувство — чувство Бога — вызвать в себе невозможно. Наверное, это значит, что этот опыт еще впереди.

Люди зачастую признаются, что переживали это чувство один или два раза в жизни в течение нескольких мгновений. Но эти мгновенья были настолько яркими, что потом ими можно было жить годами. Так же, как, наверное, не всегда переживал чувство Божьего присутствия и апостол Павел. Но то, что им было пережито на дороге в Дамаск, было настолько ярким, настолько запечатлевшимся во всем его существе — не только в памяти, не только в сознании, но во всем его «я», во всей его личности, — что он уже мог жить дальше, как бы раскручивая жизнь из этого особенного мгновения.

Вообще-то, если мы задумаемся, — наверное, в жизни практически каждого из нас были эти мгновения посещения Божьего и ощущения Божьей близости. Но только иногда бывает так, что человек об этом почему-то забывает, это почему-то выпадает из памяти. Все-таки предательская вещь — наша память...

Вопрос: «Может ли человеку что-нибудь помешать почувствовать Божье Присутствие?»

Отец Георгий: Я уже практически ответил на этот вопрос: наше рациональное может нам помешать, иногда даже наши религиозные убеждения и установки нам могут помешать — когда нам кажется, что такого быть не может и такого быть не должно. Поэтому опыт показывает, что по-настоящему глубоко переживают близость Божью либо люди очень простые, очень некнижные, либо люди, которые умеют обратиться и стать как дети — как святой Франциск; люди, которые умеют как-то полностью раскрыться и отказаться от неких умственных, рациональных установок для того, чтобы дать сердцу чувствовать. Потому сердце человеческое очень часто бывает заперто этой темницей разумности, темницей целесообразности, темницей тех или иных установок.

Вопрос: Я с Вами согласна во всем, но меня мучит один вопрос. Правильно ли я Вас поняла, что христианство — не единственный путь к Богу, хотя в Евангелии от Иоанна написано, что «никто не приходит к Отцу, как только через Меня»? Мне кажется, что многие религии касаются Бога, касаются Его тайны, но они дают узкий путь. Иначе жертва Христа обесценивается. Меня как христианку это очень волнует.

У меня есть друзья: буддисты, мусульмане, - я сама пришла из мусульманского мира. Моя мама имела этот опыт: у нас в Баку не было Евангелия, у нас не было ничего — она пришла к Богу один на один, в квартире, и молилась часами, и говорила: «У тебя все будет хорошо, потому что я пришла к Богу, я Его чувствую». Я понимаю: у нас не было Евангелия, у нее была безвыходная ситуация, и Бог так коснулся ее сердца. Но когда сейчас на каждом перекрестке мы можем купить эту книгу, можем коснуться тайны... Я, наверное, очень многосложно объясняюсь, но ответьте мне, пожалуйста: христианство — единственный верный путь к Богу? Настоящее, живое, истинное христианство, не религия, а путь жизни? Или есть другие пути?

Отец Георгий. Я думаю, мы должны говорить о том, что для нас христианство — это единственный путь к Богу. И наверное, многие из нас ощущают, что вне Евангелия и вне нашего личного опыта встречи со Христом для нас религиозность невозможна. Но это не значит, что она так же невозможна и для других. А кто больше или меньше приблизился к Богу — приборов, чтобы определить это, конечно же, не существует. Еще Данте очень ясно сказал об этом (а до него кто-то из итальянских писателей XII века—в более общей форме), что, конечно, когда человек живет в какой-то далекой стране, такой, например, как Индия, живет, соблюдая Божьи заповеди, но не зная ничего о Христе, — он может спастись и приблизиться к Богу, потому что ему не от кого было узнать о Христе.

Сегодня, конечно, ситуация иная.

Но для того чтобы почувствовать Иисуса, недостаточно прочитать Евангелие. Однажды мне пришлось столкнуться с одним ученым-историком, блестящим специалистом по истории ранней Церкви. Под конец нашей встречи я решился задать ему вопрос: лютеранин он или католик? Оказалось, что он — неверующий человек, который любит эту тему, которого привлекает история ранней Церкви. Оказывается, можно даже быть глубоким специалистом, но при этом не быть задетым чем-то глубоко личным, что делает человека верующим.

Поэтому кто-то из нас приходит к Богу какими-то иными путями, а уж каковы они, эти пути: сложные, непрямые, доводят ли они до конца, — об этом, конечно, не нам судить. Как мы можем судить, скажем, такого человека, как Ганди? Нам всем надо расти и расти, чтобы достигнуть такого уровня, на котором находился этот человек.

++

Также см.  Слово о. Георгия Чистякова на отпевании Михаила Леоновича Гаспарова