tapirr

Smolyak пишет:

На Невском проспекте встретил известного в узких кругах «яблочника» Гришу.
- Ты знаешь skin_head’a в ЖЖ, - судорожно спросил он.
- Знаю, - сказа я, отчетливо представив себе юзерпик бритого затылка.
- Он обещал сегодня меня избить, - радостно сообщил Гриша.
- Так что ж стоим? Я с радостью посмотрю на это, - я повернул голову в сторону памятника Гоголю. – Идем! – скомандовал я, и мы отправились на дебютный митинг Движения против нелегальной иммиграции (движение ПНИ).

Мальчик в белой рубашке, на которой четко красовался бейджик с огромным словом «Организатор», медленно объяснял офицерам милиции:
- Никаких нацистских приветствий не будет. Я вам гарантирую.
Милиционеры переглянулись, в их глазах загорелись искры недоверия.
- Почему вы нас обвиняете в фашизме? – вмешался старик со скрученным листом ватмана. – Мы не русские фашисты, - гордо заявил старик, забыв разъяснить лицам в серых костюмах: какой он тогда фашист, если не русский.
Милиционеры все-таки сжалились и отпустили организатора к своим.

Посмотреть на Движение ПНИ пришел весь молодежный политический бомонд Петербурга. Среди толпы бритоголовых мальчишек, бабушек в синих платочках и красных пионерских галстуках, повязанных на шеи, и массивных мужиков в черных одеждах то и дело просачивались лидеры многомиллионных движений – «Идущие без Путина», «Демократическая альтернатива» («ДА»), «Наши», «Молодая гвардия»; мелькали активисты «Обороны», Русского национального единства и Молодежного «Яблока». В сторонке, покуривая длинные папиросы, приглядывались нацболы.
Митинг начался. В микрофон медленно говорил патриот. Его томный взгляд, направленный глубоко вниз под землю, придавал выступлению несерьезность, а звонкий голос переходящий то на шепот, то на визг вещал не дальше двух метров.

- Черножопый и хачи – плохие люди, - рассказывал в толпе своему приятелю «император» Терентьев. Однажды мне случайно попался диск с его музыкальными композициями – не уверен, но думаю, что несколько дней жизни уже потеряны навсегда.
- Слава России! – заканчивалось каждое выступление, и некоторые борцы с иммигрантами, забыв установки руководства, невольно вскидывали правые руки. Впрочем, это были единичные случаи. В каждом классе есть двоечники.

Помимо ДПНИ в митинге приняли участие Евразийский союз молодежи и некая организация «Трезвый Петербург», которая несомненно станет актуально после реализации городского закона, запрещающего ночную торговлю водкой.
- Народ подтянется и тогда начнется, - выдохнул кто-то в толпе, и через минуту участники party на открытом воздухе громко зааплодировали. На Малую Конюшенную улицу широко шагая вступил лидер дэпэнэишников Александр Белов. Позади него сразу встало несколько человек с флагами. Все жадно внимали голос вождя.
- Те, кто сегодня побрил голову, завтра наденут галстуки и станут депутатами, - говори он. Я провел взгляд по лицам будущих депутатов.
Белов говорил долго.
- Кто хозяин в городе? – спросил он толпу сторонников.
- Мы!, - кричали одни.
- Русские! – что было правильно, кричали другие.
- Не слышу! – сердился вождь, напрягая скулы лица, от чего волоски на лице, сбившиеся в жалкое подобие бородки, наэлектролизовались и ярко-синими лучами, били по юным лицам.
- РУССКИЕ! – кричали пацаны и вновь скидывали руки в характерном жесте. Старшие товарищи грозили кулаками, мол, залет бойцы и снимали ремни, дабы выдрать непослушных.

Лысенький мальчик в черной футболке, на которой был нанесен рисунок некой иконы, воодушевленно фотографировал фюрера, но, заметив нерадивых сверстников, быстро направился к ним.
- Не надо скидывать ручки в нацистском приветсвии, - голосом заботливой мамы говорил мальчик. – Если хотите помахать, то в кулачек ручку соберите, - мальчик сжал кисти в кулак, - понятно?
Юнкера ДПНИ кивнули.
Через час митинг закончился.
- Двадцать четыре кадра. Все снял. И ментов, и провокаторов. Имейте меня в виду. Могу выслать по Интернету, - подошел к лидеру Движения ПНИ известный журналист Коваленко, размахивая перед носом Белова пластмассовой мыльницей.

Я шел один и размышлял. Я был еще весь в митинге. В голове громко плясали слова, кричали буквы. «Русские!» - звенело в ушах, в руки просился автомат для борьбы с таджикским героином. Я предпочитаю кокаин.