tapirr

О! Прекрасный найден термин - НСП. Это значит "Называющие Себя Православными".
Найти явлению имя - это почти понять его.
Ну, можно, конечно называть "номинальные православные", или как-то ещё.
Но это в свете этого:

http://tapirr.livejournal.com/1757112.html
(остальные ссылки там)

Этих канонов никто не отменял.
Не участвующие в литургической жизни не являются "П" ("Православными").
А "НСП" - да.

via balytnikov@lj

Москва, 13 июня, Благовест-инфо. «Я с самого начала не верил в религиозное возрождение России и за 20 лет не стал в это верить. Гипотеза религиозного возрождения не подтвердилась», — так подытожил результаты многолетних социологических исследований руководитель отдела социально-политических исследований «Левада-Центра», заместитель главного редактора журнала «Вестник общественного мнения» Борис Дубин. 8 июня он представил доклад «Образ православного верующего в современной России» на семинаре в Московском центре Карнеги.

В начале Б.Дубин отметил, что данные о религиозности в России систематически собираются с 1989 г., когда к неверующим себя относили 2/3 населения, а к православным — 30 %. За 20 лет «пирамида перевернулась»: сегодня называют себя православными около 70 %, а неверующими — 20%. При этом крещеными являются 88-90 % населения.

Главная проблема — в «качестве» явления, которое обычно принимают за религиозное возрождение. Среди тех, кто называет себя православными (далее придется ввести для них аббревиатуру  — НСП) — крещены 68-70 %, около 40 % твердо верят в существование Бога и загробной жизни, а 1/3 НСП не верят в Бога вообще и не относят себя к религиозным людям, утверждает эксперт. У более чем половины НСП дома нет никакой религиозной литературы; 80 % из них не причащаются; 55 % - не посещают богослужения и только 15 % НСП непременно бывают в храме на Пасху, 10 % из них регулярно постятся и ежедневно молятся, 3-4 % знают 10 заповедей и Символ веры.

По частоте посещения церкви, по включенности в жизнь Церкви Россия занимает самое последнее, 15-е место из целого ряда исследованных стран. Так, в ФРГ, Словакии не включены в деятельность Церкви 20 % населения, в США — 30 %, во Франции — 40 %. Остальные, выходит, включены.

Для большинства российских НСП вера является моральным ориентиром, «механизмом коллективной идентификации», «заставляет задумываться о смысле жизни», «помогает переносить других…, адаптироваться к изменению обстоятельств». Однако если чуть видоизменить вопрос, НСП скажут, что вера нужна, «чтобы мне полегче стало», не связывая религиозную жизнь с проблемой ответственности, личной активности, продолжил докладчик. Для социологов очевиден демонстративный характер религиозности российского большинства: «словесное подтверждение своей принадлежности к православию — да, а включенность в деятельность Церкви — нет; креститься — да, а взять ответственность за свои  действия, помогать людям — нет».

Такое отношение к Церкви очень напоминает специалистам отношение к государству. Эти два института в общественном сознании вообще неразрывно связаны, подчеркнул Б.Дубин:  «Державность и православие воспринимаются как символы российской целостности». Причем большинство россиян воспринимает государство в «героическом, позитивном залоге», власть «выигрывает в общественном мнении из-за связки с Церковью». О том, как государство уничтожало Церковь, в этой парадигме никто не вспоминает.

Что касается доверия РПЦ, то Б.Дубин, в отличие от экспертов соцслужбы «Среда», не считает его абсолютным. По данным докладчика, резко отрицательно к критике священноначалия весной этого года отнеслись только 12-13 % всех респондентов и четверть НСП, считая критические публикации в СМИ происками врагов национального возрождения. В то же время, 16 % россиян заявили, что «верхушка РПЦ не свободна от мздоимства», а 25 % — что это связано со «слишком большой втянутостью Церкви в политику». При этом большинство опрошенных не видит в РПЦ «предстателя за свои собственные интересы», но требовательность как по отношению к РПЦ, так и по отношению к государству в общественном мнении отсутствует. И надежды, которые связываются как с РПЦ, так и со светской властью, из года в год повторяют тот же рисунок: «Никогда не сбываются, но все время возобновляются», отметил социолог.

В полемику с Б.Дубиным вступила известный социолог Елена Башкирова, руководитель исследовательской компании «Башкирова и партнеры». По ее словам, период, когда социологам важно было посчитать количество НСП или «практикующих» православных, прошел; сейчас важнее ставить новые вопросы. В частности, ее коллеги решили «замерить» взаимосвязь религиозности и социального поведения. Оказалось, что никакой  корреляции нет: между верующими (те 14 %, которые молятся каждый день) и неверующими почти нет никакой разницы в отношении к семье, к деторождению, к абортам, к смертной казни, к власти и лидерам. Именно это должно стать предметом исследования для ученых и  беспокойства — для религиозных лидеров. Однако последние, по словам Б.Дубина, выказывают незаинтересованность в подлинном воцерковлении, «не находят нужного языка».

В исламе — «все наоборот», утверждает социолог Энвер Кисриев, заведующий сектором Кавказа Центра цивилизационных и региональных исследований РАН. По его словам, «вхождение в ислам»  не может быть номинальным, оно предполагает «серьезную трансформацию образа жизни», в которой появляются не привилегии, а «огромное обременение». В отличие от православия, мусульмане не связывают свой успех с державностью, с укреплением государства. Напротив, обращение к исламу «обрубает социальные связи», ставит человека в положение «контргосударственное». Поэтому можно говорить о реальном возрождении ислама в России, считает Э.Кисриев. Модератор семинара, исламовед Алексей Малашенко, со своей стороны, подтвердил, что можно говорить о «бурном» и даже «наглом местами» возрождении ислама.

В ходе дискуссии своими соображениями поделились социологи, историки, религиоведы. Речь шла о проявлениях политизированности, ксенофобии, которые фиксируют социологи и которые «заложены в системе»  нынешнего православия в России, о стремлении к унификации и подавлении опытов самоорганизации внутри РПЦ. Резюмируя, Борис Дубин отметил, что РПЦ является частью общества, прожившего  20 постсоветских лет и «неинтересного самому себе», подверженного «серьезному травматическому синдрому индивидуального и коллективного сознания».

Юлия Зайцева

Источник