tapirr

Ахматова встала и заявила, что она считает совершенно правильными и речь товарища Жданова, и постановление. И, конечно, правильно поступила. Только так и можно было. Перед ней сидели чужие, бесстыдные люди. Что могла Ахматова им сказать? Что она считает сумасшедшим домом все, что ее окружает? Что она презирает и ненавидит и Жданова, и Сталина? Да, Ахматова могла сказать все это. Мы жили бы без Ахматовой. Без ее поздних замечательных стихов. Страна потеряла бы своего гения.

...А Зощенко, как человек милый и наивный, решил, что эти люди действительно хотят что-то понять. Он пустился в какие-то объяснения. Сказал, что сначала не понял ни речи Жданова, ни постановления. Они ему показались несправедливыми. И он, Зощенко, написал об этом письмо Сталину. А потом стал размышлять. И тогда, дескать, многое в обвинениях против него показалось ему, Зощенко, напротив, справедливым.

Бедный Михаил Михайлович, какую ему плохую службу сослужило благородство. Он ведь думал, перед ним приличные люди. "Приличные люди" похлопали и разошлись. (Ахматовой они, видите ли, не стали хлопать).

А тяжело больного Зощенко в наказание стали морить голодом. У него опухли ноги, а ему не давали напечатать ни строчки. И он пытался заработать на жизнь сапожным ремеслом.

Мораль ясна. Никакой дружбы с прославленными гуманистами быть не может. Я с ними - на разных полюсах.

Читать:
http://tapirr.livejournal.com/1011339.html