| |||
|
|
Из "Воспоминаний крестника императрицы" Юрия Ломана: "Отданный в кадетский корпус по причине крайней бедности не семи лет, как требовалось законом, а шести, мой отец ходил в отпуск в семью Степановых, считая дом этой семьи своим родным домом. А когда мой отец, выйдя в офицеры, женился, шафером у него был князь Андрей Александрович Ширинский-Шихматов, а с его братом, Алексеем Александровичем, как я уже рассказывал, мой отец принимал деятельное участие в «Палестинском обществе», в Обществе возрождения художественной Руси. Мой отец о своих многочисленных смоленских родственниках впервые мне рассказал после революции. Произошло это следующим образом. Весной 1918-го года я уговорил его пойти на Неву к Николаевскому мосту, теперь мосту лейтенанта Шмидта, посмотреть на корабли Балтийского флота, совершившие Ледовый переход от Гельсингфорса в Петроград. Ниже моста мы увидели множество кораблей. Эскадренный миноносец «Миклухо-Маклай» прямо пришвартовался к гранитной набережной. С него был переброшен трап на палубу какого-то трехтрубного эсминца типа «Новик» с погнутым носом. У противоположной набережной возвышался транспорт «Како», а чуть поодаль - старый броненосец «Александр Второй», переименованный после революции в «Зарю революции». На реке было тесно от множества больших, малых кораблей и едва высовывающихся из воды подводных лодок. Я вдоволь налюбовался этим невиданным зрелищем, а затем отец довел меня до конца набережной, и здесь, у эллинга, я увидел небольшой храм. Внутри он был весь белый, с большими темно-бронзовыми плитами. Их было сорок две, по числу погибших в Цусимском бою кораблей. На каждой плите были высечены фамилии всех членов погибшего экипажа, от командира до кочегара. За престолом от пола до купола высилось мозаичное изображение Христа, идущего по волнам. Эта мозаичная работа по рисунку Бруни была выполнена в мастерских Академии Художеств. Все стены были в фресках, выполненных в мастерских московского Строгановского училища. Помолившись, отец стал читать фамилии, высеченные на мраморных досках, и сказал, что среди них есть фамилии сорока трех человек наших родственников, погибших в Цусимском бою. Вот это и были смоленские родственники. Из храма мы прошли в крошечный двухэтажный домик, сложенный из такого же серого, как и сам храм, камня. Здесь жил настоятель, монах Плотников. Бывший моряк, бессребреник, суровый к себе старик, ученик Морского корпуса, он знал, как трудно готовиться в это учебное заведение мальчикам, желающим стать моряками и не имеющим родственников и знакомых в Петербурге. В своем маленьком домике он устроил общежитие на десять мальчиков, сам он им преподавал, а их обслуживал его бывший вестовой, старик-матрос. Все его подопечные, как правило, хорошо выдерживали вступительные экзамены в Морской корпус. У отца Плотникова мы пили чай и слушали его рассказ о строительстве храма. Инициатором постройки храма-памятника погибшим в Цусимском бою морякам был внучатый племянник Николая Платоновича Огарева - Петр Николаевич Огарев. Его сын, Сергей, погиб на броненосце «Наварин». Замыслив этот памятник, Петр Николаевич выхлопотал у города пустующий участок земли там, где набережная упиралась в эллинг. Построен храм был на добровольные пожертвования, стекавшиеся со всех концов России. Но больше всего - от поморов и волгарей. Жертвовали медные пятаки и тысячи рублей. Храм был построен в один год. Он явился копией храма, построенного Андреем Боголюбским в Суздале. В 1911 году храм-памятник был закончен, а в 1934 году его, к сожалению, взорвали." "СПАС-НА-ВОДАХ" (набережная Ново-Адмиралтейского канала, угол Английской наб.), народное название храма Спасителя Христа, сооруженного в память моряков, павших в Цусимском сражении в ходе русско-японской войны 1904-05гг. Для постройки каменного храма – „символа братской могилы для погибших без погребения героев-моряков“ – осенью 1908 был образован комитет под покровительством греческой королевы Ольги Константиновны во главе с сенатором П. Н. Огаревым (его сын погиб при Цусиме). Комитет составил воззвание к русскому народу о сборе средств Епископ Каширский Евдоким, передавший на построение храма сбор за лекции , прочитанные им по Священной истории писал председателю Комитета: «Если мы не будем беречь святых страниц своей родной истории ,то похороним Русь своими собственными руками».
Одна из петербургских газет писала: «Там, где Нева, миновав все навесы мостов, вольно несёт свои волны в море, на берегу, оглушаемом шумом Нового Адмиралтейства, высится белый храм… Этот храм Христа Спасителя, сооружённый для вечного поминовения моряков, убиенных в русско-японскую войну». В память об их подвиге на фронтоне храма было начертанно: «больше сея любви никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя». По стенам верхнего храма собора древней славянской вязью были начертаны названия: эскадренных броненосцев «Петропавловск», «Ослябя», «Наварин»; крейсеров «Дмитрий Донской» и «Паллада»; миноносцев «Стерегущий», «Грозный» и «Громкий»; транспортов «Камчатка» и «Иртыш» и всех остальных судов Первой и Второй Тихоокеанских эскадр, а также Владивостокского отряда крейсеров — всего 91 корабля. Под каждым из названий кораблей были указаны эскадры, куда они входили, и даты боёв, в которых принимали участие, с числом погибших (всего 8269 человек). Перечислялись они поимённо, с указанием воинских званий и занимаемых должностей. Их имена отливались на медных досках, замурованных в стены. Иконы, расположенные над названиями кораблей, в ряде случаев были подлинными, спасёнными экипажами, и поднятые с затонувших кораблей, некоторые заменяли копиями: их специально для храма выполнили в мастерской московского иконописца В. П. Гурьянова. На памятных досках были перечислены и те, кто, оставив свои корабли, ушли на сухопутный фронт и погибли на батареях Порт-Артура, и те кто скончался от ран в Японии. И как бы благословляя их, заливавших собственной кровью палубы, задыхавшихся от дыма в башнях, захлёбывавшихся в тесных отсеках, опускавшихся на дно в наглухо закупоренных кочегарках тонущих кораблей, шествовал по водам Христос Спаситель.
|
|||||||||||||