О крокодилах...
Прочитав замечательные телеги pavell@lj`а эту и эту про крокодила, подумал, что стоит и мне кое что написать на эту будоражащую lj-общественность тему.

Лично у меня крокодил всегда ассоциировался с образом атлантики, т.е. какого-то морского чудовища, вроде Левиафана, хотя крокодил к морю имеет весьма косвенное отношение и преимущественно плещется в африканских реках. Тем не менее, крокодил явно отдаёт чем-то заморским, заокеанским. И в этой связи кое кто правильно подметил, что "Левиафан — в Библии морское животное, описываемое как крокодил, гигантский змей или чудовищный дракон. Предстаёт как пример непостижимости и тайны Божественного творения". В этом смысле к анализу литературного архетипа крокодила можно применить и классическую геополитическую методологию с его оппозицией атлантизм-евразийство, где-то копнув и глубже.

В творениях Чуковского крокодил везде выступает как типичный атлантист - наглый и бесцеремоный, не считающийся с традициями, ценностями и культурой жителей Суши, куда ступают его лапы. Начиная с "Краденного Солнца", где крокодил забирает самое ценное - солярный символ, свет, без которого ни для кого из жителей не может более продолжаться полноценная жизнь, до героя Вани Васильчикова, благодаря победам которого крокодил вынужден уезжать обратно домой, к семье. Чемодан-Вокзал-Атлантика. Т.е. миссия на континенте тогда его оказалась не выполнимой, проваленной. В "Краденом Солнце" крокодила ломает русский медведь - безусловный символ сухопутной цивилизации, который также долго раскачивается, но когда достигается некая черта беспардонного поведения врага-крокодила, медведь не выдерживает и начинает мять и ломать. Нельзя не вспомнить тут и Киплинга с его любопытным слонёнком. Там крокодил тоже имеет отрицательный образ, но своеобразный, благодаря ему слонёнок инициируется и получает в награду удобный инструмент в виде хобота. Однако географический детерминизм там почти не выражен, поэтому особого внимания заострять на этом не будем.

Однако, позднее (pavell@lj определяет тут дедлайн по 1917 году, т.е. после революции) крокодил в литературном творчестве уже наделяется или положительными или, по крайней мере, не отрицательными качествами. В пример приводится творчество Эдуарда Успенского с его Геной Крокодилом и Чебурашкой. В общем-то крокодил у Успенского какой-то абсолютно бесцветный персонаж ничего особенного из себя не представляющий, т.е. крокодил у него - это обыкновенный советский обыватель, работающий крокодилом в зоопарке и сам с собой шпилящий в шахматишки. Вообще все детские произведения Успенского наглядно показывают образ разлагающегося советского общества с его дядей Фёдором, котом Матроскиным (кстати, кто он по национальности, интересно?), мамой с платьями и поездками на курорты, папой-академиком, пьющим чай из колб с романтическим настроем. Крокодил Гена тут не исключение, скорее наоборот, т.к. он является чуть ли не главным героем с прогрессистскими взглядами (как отмечает тот же pavell@lj), строящий дома, убирающий мусор и вообще занимающему весьма активную жизненную позицию. За всем этим проглядывает образ тайного агента контринициатических сил Атлантики. Единственный, кто сопротивляется существующему положению вещей - это пожилая женщина - старуха со странной фамилией Шапокляк. Однако, она уже воспринимается как маргинал, который может лишь неадекватно реагировать на тотальность сомнительного и враждебного нового порядка. Впоследствие и она становится в один ряд с крокодилом Геной и непонятно откуда взявшимся существом - чебурашкой. В финале мы видим вроде бы торжество чего-то светлого и доброго, но в отличие от русских сказок там нет самого главного - света в конце тоннеля, чёткой прочерченности образов добра и зла, или если и есть, то - в явной инверсионной форме. В общем, победу одерживает Атлантика с его основным инфернальным персонажем - крокодилом. Но мы ещё посмотрим, надолго ли ему удастся избежать буйства арийского медведя.