Про кулаки, картинки и гимназисток.
Во-первых, Z. пишет:

"а мне сегодня снилось, что мы спорили все о том, что Бунину дали нобелевскую премию за Темные аллеи за внесение вклада в порнографию в нашей жизни. ну тип не выдающиеся же, но значимы для культурного развития общества."

Вот да, вообще. Единственный рассказ Бунина, который мне ярко запомнился -- это "Легкое дыхание".
Кстати, на ст.метро Парк Културы есть фашистско-хабадская синагога, а ровно напротив нее стоматологическая клиника "Легкое Дыхание" с сисястой и жирной феей на вывеске.


Во-вторых,с удивлением осознал, что моя ебанутая синестезия -- кажется, единственное свойство моего мозга, которое помогает мне учить математику (а не мешает) -- не хило прогрессирует. Уже ни цветов, ни фактур не хватает. От скобок Уайтхеда ощущение мертвецки-нежное, прохладное и при этом безжизненное, как от снежных вершин (это white потому что?). В нильпотентных алгебрах продуваемые постапокалиптические просторы.

В третьих, думал о том, что в истории про то как дети самого главного чеченского бандита отхуярили на телекамеру детей чеченских бандитов пониже рангом самое плохое -- это то, как себя почувствовали дети бандитов пониже рангом. Ну, то есть это на втором месте, конечно, потому что в любой истории про Рамзана Кадырова самое плохое -- это, несомненно, сам факт существования Рамзана Кадырова.
С первого по одиннадцатый класс я учился в довольно неплохой школе, в которой, как недавно стало известно, все это время процветало системное насилие. В пятом классе я регулярно приходил домой с разбитыми губами и фингалами в пол-лица. На самом деле, тогда в классе среди мальчиков было две группировки: первая, условно интеллектуальная (у которых родители были более менее научные работники), в которой я активно состоял и участвовал в организации всякого движа как то: рисование сюрреалистических комиксов на исторические мотивы, попытки выпуска стенгазеты (дошло до первого собрания редколлегии), игра в футбол, в живую и на бумажке, попытка создания своей социальной сети (дошло до придумывания названия), поиск привидений в актовом зале, в конце концов; вторая -- условно не интеллектуальная (тогда так казалось, как сейчас понимаю, это было не совсем так) -- у них родители были более менее бизнесмены, и они в основном просаживали деньги в макдональдсе, шиковали пи-эс-пи, телефонами и йо-йо и все поголовно ходили на карате и тэквондо.
Мы с ними постоянно дрались, точнее, в основном они нас били, потому что не книжки читали и не привидений искали, а делом занимались и на это самое карате ходили.
И вот я очень хорошо помню, как бьют тебя, а ты пихаешься в ответ и всем своим видом показываешь, что не чувствуешь себя проигравшим и не ждешь никакой пощады; тебя за это дальше бьют, еще сильнее, а ты еще более гордо пихаешься. Рано или поздно это заканчивается приходом училки. У тебя разбит ебальник, бьющему достается от училки, вы при своих. Но главное -- ты не дал понять, что ты проиграл, ни ему, ни тем более себе.
К третьему разу я освоил эту технику настолько хорошо, что осознал, что не боюсь никаких побоев в принципе.
Не боялся их до одиннадцатого класса, когда меня пару раз ударил псих в метро.
Сейчас, пожалуй, самих побоев тоже не боюсь, но очень боюсь любой агрессии на улице по отношению ко мне, на физиологическом уровне, и это страшно мешает мне жить.

И кстати, я не могу сформулировать, в чем разница между юношей, которому в подворотне сломали ребро, и девушкой, которую в той же самой подворотне изнасиловали. Типа виновата жертва, нечего в таких задротских очках по темным улицам ходить.
То есть разница, видимо, есть, но я не знаю, что это, объясните, кто не будь.