Маленький мальчик болен.
Смерть сидит в изголовье.
Измерь материнское горе!
Спит под дождем земля.
Осенние листья падают,
им не хватает крови.
Вечер. И засыпает
далекая Шумерля.
Сын умирает, мальчик,
надежда, радость, веселье.
Измерь отцовское горе,
на сердце оно — свинцом.
Отец глядит на ребенка
и замечает: серым,
Серым становится детское
ласковое лицо.
И кажется, — уже меркнет
глаз молодое пламя.
И кажется, — холодеет
маленькая рука.
Доктор!
        Но опытный доктор,
и тот разводит руками:
Нужна особая помощь,
а Шумерля далека.
Лежит она, незаметная,
на карте Союза Советов.
Живет она, расцветает,
работает день и ночь.
Но помощь нужна такая,
какой в Шумерле еще нету.
Редкий, тяжелый случай,
и доктор не может помочь.
Отец выходит на улицу,
идет шагами усталыми.
Открывает свое окошко
сонный телеграфист.
Отец, волнуясь, пишет:
«Москва. Кремль. Сталину».
И мчится вперед телеграмма
сквозь ветра суровый свист.
Летит она над холмами,
короткая и простая,
Деревья в лесах обжигает
голос ее огневой.
Стучится в Кремль телеграмма,
ее получает Сталин,
И горе, отцовское горе,
сердце сжимает его.
А смерть сидит возле мальчика.
Силу ее измерьте!
Она торжествует. Все кончено.
Сдайся, умолкни, смирись.
Она и не знает, что Сталин —
это борьба со смертью,
Она и не знает, что Сталин —
для нас означает жизнь!
Не медля минуты лишней,
Сталин дает приказанье.
Волнуясь, телеграфисты
шлют телеграмму — и вот
Механики будят пилота, —
и, еще ночью, в Казани
Профессор входит в кабину,
и в небо летит самолет.
Мчит самолет над тучей —
посланец великого друга, —
Все громче, все ближе мотора
радостные слова.
Мать выбегает навстречу.
Смерть забивается в угол.
В комнату входит профессор,
засучивает рукава.
Сестре предлагает кратко:
— Всё ли на месте, проверьте.
Родителям заявляет:
— Родители, плакать не сметь.
Старик, он отважно и гневно
вступает в борьбу со смертью,
И засыпает мальчик,
и отступает смерть.
Вот оно, сердце Сталина,
жизнь его и работа!
Ведет он к великому счастью
народы моей земли.
Провидит бури и войны,
дает маршруты пилотам
И жизнь сохраняет ребенку,
мальчику из Шумерли.

Спасибо ещё раз!

Это стихотворение я знал с детства - отец по какому-то поводу цитировал, может быть, и на бумаге где-то попалось; и вот лет через сорок вдруг вспомнилось.
Не худший, кстати, образец пропаганды тех лет. Это нам сейчас странно читать, что "Сталин - это борьба со смертью", а в 1937 году такая рождественская новогодняя сказка воспринималась совсем не так, как сегодня.

Подозреваю, что в стихотворной форме описан подлинный случай. Уж очень все это похоже на правду, когда чтобы послать санитарный самолет из Казани в Шумерлю нужно личное распоряжение Сталина.

Думаю, телеграмму на имя Сталина прочли клерки и сигнал был дан на более низком, чем вождь, уровне...

Был поэт из "Правды" Виктор Гусев, очень много писавший дольниками, я пожаловался, что никак не кончу по ним подсчеты; Бобров сказал: "Работяга был. Знаете, как он умер? В войну: в Радиокомитете писал целый день, переутомился, сошёл в буфет, выпил рюмку водки и упал. И Павел Шубин так же помер. Говорил, что проживет до семидесяти, все в роду живучие, а сам вышел утром на Театральную площадь, сел под солнышко на лавочку и не встал".

Гаспаров, Записи и выписки, в изд. 2008 г. с. 100.

Сейчас его помнят в основном по фильмам - "В шесть часов вечера после войны", "Свинарка и пастух"... Ну и "Полюшко-поле", конечно.