Сразу же оговорюсь - взгляд мой весьма субъективный, наверняка есть люди, знающие эту историю куда глубже. Я тогда был всего лишь рядовым участником и даже, скорее, не участником, а наблюдателем. Правда, я хорошо знал многих вожаков той оппозиции, а потому и наблюдать мог с достаточно близкого расстояния.
 

Думаю, что датой рождения оппозиции нужно считать 7 ноября 1991 года. Тогда состоялся первый крупный митинг, удививший числом своих участников самих организаторов. В Москве на Октябрьской площади собралось несколько десятков тысяч человек. До этого такое количество людей могли выводить только так называемые "демократы". Это же было первое столь массовое собрание противников Ельцина. Надо сказать, что социальная база оппозиции была широка и очень разношерстна. Кого только здесь не было. Стремительная реставрация капитализма, распад СССР толкнули в ряды оппозиции самые разные слои бывшего советского общества. Все менялось очень быстро, привычная социальная структура рушилась на глазах, выбивая из колеи миллионы людей и как бы подвешивая их в неизвестности. О какой-то классовой структуре оппозиции говорить было совершенно невозможно (хотя многие пытались). Это была именно советская оппозиция, скажем так, внеклассовая, вышедшая из советского общества, где классов-то по большому счету и не было. Здесь были и рабочие, и директора, испугавшиеся перспективы работать без Госплана и Госснаба и еще не осознавшие в полной мере те возможности и преимущества, которые дает им их новое положение. Были здесь и разного сорта монархисты и националисты, шизонувшиеся на разоблачениях жидо-массонских заговоров, были жертвы советского агитпропа, были просто испуганные люди, не понимающие, что происходит вокруг, каким это образом буквально на глазах рушится то , что еще вчера казалось нерушимым. Из всего этого склеилась удивительная картина, когда рядом шли советский патриот с красным знаменем, бородатый монархист с романовским штандартом и даже поп с портретом Сталина. Естественно, что никакой цельной и четкой программы у такой оппозиции быть не могло, и не было. По сути, имело место стихийное движение протеста, как полусознательная реакция на ломку сложившегося советского общества.
 

Тем не менее, в 91-93 годах оппозиция представляла серьезную угрозу режиму Ельцина. Она полностью захватила улицы, нашла поддержку в стенах Верховного Совета и существовавшего тогда еще съезда народных депутатов. Я помню, как во время первой большой демонстрации 7 ноября 91 года толпы людей вышли на Красную площадь, как прохожие приветствовали эту демонстрацию и присоединялись к ней, как перепуганы были милиционеры из охраны Кремля. Тогда, выйдя на Красную площадь, Анпилов потребовал немедленно предоставить ему микрофон и перепуганные милицейские генералы и полковники срочно побежали исполнять эту команду. А перед организаторами стала дилемма: забираться им на Мавзолей или нет. Решили все-таки, что скромнее будет выступать у подножья Мавзолея.
 

С тех пор, вплоть до 93 года, массовые митинги и шествия оппозиции стали постоянными. Причем, я хорошо помню, что перед каждым крупным митингом вполне серьезно обсуждалось, падет ли сегодня власть. Наиболее крупной акцией оппозиции стало народное вече в марте 92 года. На Манежной площади собралось несколько сотен тысяч человек. Одновременно съехались ранее распущенные народные депутаты СССР. Тогда многие предлагали возглавлявшей депутатов Сажи Умалатовой объявить себя верховной властью, и, опираясь на огромный митинг, собравшийся на Манежной площади, занять Кремль. И самое интересное, что этот план совсем не был фантастикой. Конечно, реализация подобного проекта не имела социалистической перспективы. В лучшем случае, лишь несколько затормозился бы ход реставрации капитализма. Но Умалатова побоялась идти на обострение и все грандиозное действо завершилось очередным выпусканием пара.
 

Затем были многочисленные митинги, неоднократные столкновения с ОМОНом, организационное оформление Фронта национального спасения (ФНС), объединившего разношерстную уличную оппозицию с частью  депутатов Верховного Совета России. Собственно, ФНС окончательно и оформил советский протест. Причем, протест был именно более советским, чем социалистическим. Повторюсь - в основе всего оппозиционного движения 91-93 годов лежала реакция значительной части общества на молниеносную ломку советского образа жизни. Проводись капитализация не гайдаровскими темпами, думаю, что столь сильное движение протеста и не возникло бы.
 

Политически активная часть общества разделилась на группы "реформаторов" и "консерваторов". К 93 году стало очевидно, что столкновение неизбежно. И те, и другие начали активно к нему готовиться. Ельцин разъезжал по воинским частям, обещал квартиры офицерам. Активно внедрялась в силовые структуры и оппозиция. Возглавляемый Тереховым Союз Офицеров во всю создавал боевые отряды, проводил Всероссийские офицерские собрания, куда приезжало много действующих офицеров, что причиняло массу беспокойств тогдашнему министру Грачеву.
 

У того противостояния были свои лидеры, сегодня почти полностью выбитые из политики. Сейчас в это трудно поверить, но в начале 90-х Анпилов весил побольше Зюганова. А уж о Жириновского разве что ноги не вытирали. Господин Жириновский тогда являлся на каждый митинг и слезно выпрашивал слово у царивших на улице анпиловцев. Сначала его к микрофону еще пускали, а потом стали гнать в шею. Один раз Владимира Вольфовича даже заплевали с ног до головы. Сказал он тогда что-то неаккуратное про советскую власть, так бабушки на него как налетели, и при этом не били, а именно плевали.
Вообще, тогда многим доставалось подобным образом. Как-то на одной из демонстраций поймали начальника тогдашней московской милиции Аркадия Мурашева. Он, сидя в машине, наблюдал из подворотни за проходившими колоннами,  но кто-то из особо зрячих демонстрантов узнал его. Народ тогда был горячий. Аркашу выволокли из автомобиля, прилично помяли, порвали дорогой костюм, ну и, естественно, всего заплевали.
 

Не избежал побоев с водопадом слюней и Егор Яковлев, служивший в ту пору начальником телевидения. Яковлев спешил на конгресс интеллигенции, проходивший в концертном зале гостиницы "Россия". Но, к его несчастью, у входа в концертный зал находилось большое количество пикетчиков, которые, увидев главного теленачальника, естественно, сразу же на него и набросились. К телевидению у оппозиции было много справедливых претензий. Интересно, что спас Яковлева ни кто иной, как Анпилов. Видя, что дело принимает не шуточный оборот и российская интеллигенция может лишиться одного из достойнейших своих представителей, Анпилов дал команду своей дружине вытащить Яковлева из толпы и препроводить в безопасное место. У меня до сих пор перед глазами картина, как ободранного и перепуганного Яковлева анпиловские дружинники выводят под руки из толпы и транспортируют к его машине. Яковлев тогда на конгресс интеллигенции так и не попал, зато хоть жив остался. Сейчас Яковлев работает главным редактором "Общей газеты" и, наверняка, помнит ту историю.
 

Ну, а потом был октябрь 93. Честно говоря, совсем не верилось, что власть решится применить силу. Война в центре Москвы просто не укладывалась в сознание. Но власть решилась. Руцкому оказалось далеко до Альенде. Лидеры, как тогда говорили, непримиримой оппозиции попали в Лефортово, а Зюганов в новую Государственную Думу. Демократический Запад слегка пожурил Ельцина, но в целом признал его действия верными и вынужденными. На этом история советской оппозиции закончилась.
 

Новое капиталистическое общество устаканилось, люди пообвыклись и советская оппозиция просто рассосалась сама собой. Некоторые ветераны тех лет еще собираются на свои митинги, но это уже не более, чем элемент фольклора.
 

Тем временем из самой жизни растет оппозиция новая. На рельсах Кузбасса, в шахтах и заводских цехах рождается новая, действительно революционная сила. И не только там, но и в институтах и университетах, где думающая часть молодежи уже доходит до понимания необходимости радикального изменения существующих общественных отношений.
 

Господа новые русские капиталисты в последнее время часто повторяют, что угрозы возврата в СССР больше нет. И это так. Но оглянитесь и посмотрите в другую сторону, господа капиталисты. Наиболее зрячие из вас уже могут увидеть новую, более страшную угрозу - будущую Революцию.