Федерация Ингушетии и Осетии вместо осетино-ингушской войны

Авраам Шмулевич

Ингушская боевая башня на границе современных Республики Ингушетия и Республики Осетия. За горой – спорный Пригородный район

Надеюсь, разобраться в запутанном клубке осетино-ингушских отношений нам поможет мой сегодняшний собеседник – ингушский литератор и общественный деятель Аслан Куазо (Кодзоев Аслан Юсупович), член Союза журналистов РФ, учредитель и директор АНО «Институт кавказской цивилизации, демократии и гражданского общества «Kavkasion».

Он был всенародно избранным депутатом первого созыва Народного Собрания-Парламента Республики Ингушетия, занимал должности заместителя председателя парламентского Комитета по межнациональным отношениям, связям с религиозными и общественными организациями и руководителя парламентской пресс-службы. В 2002-2003 годах руководил ГТРК «Ингушетия» в должности заместителя председателя компании по телевещанию, в 2009-2010 годах состоял в должности помощника-советника Президента Ингушетии Ю.Б. Евкурова. В разные годы издатель нескольких независимых газет.

Авраам Шмулевич –  С момента окончания боевых действий 30 октября — 4 ноября 1992 года в Пригородном районе и городе Владикавказ республики Северная Осетия, которые закончились изгнанием местного ингушского населения, прошло уже почти двадцать пять лет. Тогда, по официальным данным, погибли 583 человека (350 ингушей, 192 осетина), 939 были ранены (457 ингушей, 379 осетин), пропал без вести 261 человек (208 ингушей, 37 осетин), уничтожены 13 из 15 сёл, имевшихся в районе спорной территории, где жили ингуши. И конфликт этот, на самом деле, не урегулирован до сих пор.

Аслан Куазо – Как ни странно покажется для непосвящённого в местные нюансы, ингуши имели раньше и в чём-то сохранили поныне больше схожего с осетинами, нежели с «близкородственными» чеченцами – будь-то в культуре быта, родовых отношениях, в чём-то другом. Кто на кого больше повлиял, и кто что у кого больше перенял – другая тема. Чеченцы, если исключить языковое родство с ингушами, формы религиозной обрядовости (перенятые ингушами у чеченцев) и некоторые фольклорные моменты, больше имеют схожестей и совпадений с культурами соседних им дагестанских народов.
Известно, что 40% территории Ингушетии (с нынешней Ингушетией не путать!) с 1944 года продолжает находиться в составе нынешней Республики Северная Осетия-Алания (насколько законно или нет – другой вопрос). Это не просто голая земля, на ней располагаются старинные, исконные, основанные не кем-то, а ингушами, населённые пункты, являющиеся неотъемлемой частью истории и культуры моего народа. Кроме того, они и сейчас, пусть и пока, в силу обстоятельств, частично, населены ингушами. Их переименование на осетинский лад не делает их исконными для осетин. Но для нас, ингушей, это всё было и есть единая наша Родина, единая Ингушетия, которая, мы верим, снова будет такой.

Кто-то, доверившись чьим-то устным политическим конъюнктурным высказываниям, не подкреплённым никакими обоснованными правовыми шагами (которые и не могут быть по сути, как бы кому ни хотелось, хотя бы даже потому, что нет ни у кого, кроме самого народа, на то полномочий), поспешил поверить в то, что это больше уже не Ингушетия, а одна «целостная Осетия».

Авраам Шмулевич –  Ваше видение настоящих и будущих взаимоотношений ингушей с соседями?

Аслан Куазо – Пока единственно проблемными остаются отношения ингушей с осетинами. Но эти проблемы не нами, ингушами, созданы и не нами привнесены. Фактически, мы, оба народа, в этой территориальной проблеме – жертвы т.н. «большой имперской политики», доставшейся нам в наследство.

Конечно, что было – то было, пора бы и к разуму прийти. Тут уже нельзя не учитывать не только историю, но и реалии сложившегося времени, по-другому неразумно и не возможно. Считать, что, мол, куда время или история вынесет, то и будет – это глупо, провокационно, опасно и чревато. Пора бы уже серьёзно обсуждать «разумный компромисс», вместо того, чтобы делать «красивую мину при плохой игре». Потом опять может взорваться, с ещё худшими последствиями.

На мой взгляд, самый разумный компромисс на данном этапе – это объединение двух республик – Северной Осетии и Ингушетии – в единый субъект РФ, и отказ наших соседей, осетин, от несбыточных экспансионистских заблуждений в отношении нас. Тут бесспорно одно: ингуши никогда, ни при каких условиях и даже насилии над собой, не согласятся на «добровольный» отказ от этой части своей исконной земли, незаконно удерживаемой с 1930-1940-х годов Республикой Северная Осетия-Алания. Это для нас не просто вопрос какой-то территории, какого-то участка земли (землю везде можно найти), это есть очень важная часть многовековой этнической, культурной, духовной и во многом знаковой истории нашего народа. Какой народ на земле может отказаться добровольно от своей исконной земли? Если для той стороны эта земля и населённые на ней пункты – только лишь дополнительное территориальное пространство, то для ингушей это есть самая священная Родина.

Но разумный компромисс, повторюсь, тут возможен. И если хватит ума и воли к нему прийти, то обе стороны не только ничего не потеряют, а, наоборот, больше обретут и выиграют. Самое главное – сохранится мир; исчезнут проблемы, мешающие нормальным взаимоотношениям двух народов, расширятся и увеличатся возможности населения во всех сферах. К тому же, это стабилизирует данный регион Кавказа. Многое, что подпитывает здесь нестабильность, исходит из этой нерешённой проблемы. И такой подход – объединение двух наших республик в один субъект – вполне укладывается в вектор федеральной политики, направленный на укрупнение регионов внутри страны.

Авраам Шмулевич – Это очень интересный проект, расскажите подробнее. Как, на Ваш взгляд, смогут ужиться вместе осетины и ингуши – разные народы, которые, тем более, недавно воевали друг с другом? У них разная степень исламизации, разные языки, традиции… Как это должно выглядеть? И ключевой момент: как распределятся полномочия, каково отношение самих осетин и ингушей к такой идее? Воспримут ли ее?

Аслан Куазо –  В ваших вопросах уже содержится часть того, о чем я говорил раньше.

Территориальный спор между Осетией и Ингушетией должен быть решён в любом случае. Но как и когда? Главная преграда на этом пути лежит в политической плоскости, а если уж «оголённо» сказать – в нежелании кое-кого решить её в соответствии с законодательством и существующей, достаточной для этого, правовой базой. Право ингушского народа на восстановление своих незаконно, насильственно, репрессивным способом отторгнутых в пользу Северной Осетии территорий подтверждено сначала Парламентом СССР, а затем Парламентом, Президентом и Правительством РФ. Утверждать, что от решения осетино-ингушской территориальной проблемы взорвётся и чуть ли не развалится вся остальная Россия, – не более чем политическая демагогия, то есть это всё от лукавого. Это моё мнение.

В России проблемы, имеющие территориальную основу, имеют разную природу и разные правовые основания, то есть, они разные, по сути. Только одна ингушская проблема имеет специально подтверждённую на уровне государства правовую базу в пользу её разрешения. Это дважды подтверждено и заключениями Конституционного суда РФ, и Государственной Думой РФ. Поэтому, эта проблема ждёт только наступления у «кое-кого» политической воли и желания. А решать её необходимо. В этом не сомневается и осетинская сторона, прекрасно понимающая перспективу возможных последствий для себя от нерешения этой проблемы.

Пока всё держится на противостоянии двух радикальных позиций, только немного смягчённых словесными (тоже лукавыми) заявлениями ингушских правителей, направленными «на потребу дня», но, на самом деле, ничего не изменивших в правовом плане.

Эти позиции таковы:

1.  «Вернуть в состав Ингушетии всё (и никаких «гвоздей»!) – в соответствии с законодательством о реабилитации репрессированных народов и иных правовых актов, подтверждающих это право». Такова сегодня позиция ингушской стороны;
2.  «Никогда и ни за что не отдадим даже одного сантиметра!» – такова официальная позиция осетинской стороны.

Но мне, как и многим разумно и трезво мыслящим людям, в том числе и в осетинской среде, очевидно, что разумный компромисс в этом противостоянии необходим. Иного разумного и обоюдно выгодного компромисса, кроме как объединение наших двух республик в один субъект РФ, на данном этапе и в нынешней общественно-политической ситуации в стране я не вижу.

Да и среди осетин есть понимающие это. Кроме того, в осетинской частной прессе не раз выдвигался именно такой компромисс. Многие соглашаются с этим и в устных беседах. Так же и на ингушской стороне. В ингушской среде встречается даже больше понимания и поддержки такой идеи.

Авраам Шмулевич –  Смогут ли ужиться вместе в одном субъекте осетины и ингуши, недавно воевавшие друг с другом?

Аслан Куазо – Уверен, что смогут. И такой вопрос должен звучать унизительно на Кавказе, на мой взгляд. Смогут и заживут, если их оставят в покое политики и различные авантюристы от политики. На простом человеческом уровне представители наших народов общаются, сотрудничают и даже дружат без проблем. «Непонимание» держится, в основном, только на политическом и чиновничьем уровнях Северной Осетии и через их лобби в Москве, а вовсе не в Ингушетии. Именно на этом уровне поддерживается «температура ненависти и противостояния» между нашими народами.

Ответ прост, как ясный день: тут жёстко и прямо должны заработать в полном объёме Конституция и законодательство Российской Федерации. Нет смысла подменять эти действия всякими политического и иного свойства «понятиями».

На самом деле, в культурном, ментальном и бытовом факторах у ингушей и осетин больше схожего и объединяющего, чем разъединяющего. Кроме всего прочего, немало взаимно смешанной крови и у осетин, и у ингушей. А сколько крупных родственных фамилий (родов), больше имеющих начало в ингушских корнях? Есть и обратные примеры. Как видим, потенциала для политики сближения у нас больше, чем для отдаления друг от друга.

Так что – моё мнение: уживутся и заживут прекрасно, если не будут мешать политики и авантюристы. И если этого пожелает политическая власть в стране и, прежде всего, в Осетии. А кое-кого «непонимающего» легко заставить понять, для этого у государства есть все рычаги и способы. Главное – заинтересованность. Интересно вообще-то: если политика насаждения раздора и вражды легко находит тут свою почву, то почему не может получиться политика разума, примирения, сближения и даже единения людей, достаточно близких друг другу? Тем более, если для этого существует достаточно богатая и благодатная почва? Почему зло и неправедность всегда должны быть в выигрыше, а добро и праведность должны прятаться в страхе, оставаться в загоне?

Что же касается вопросов квот и распределения должностей и прочих, возможно, спорных моментов, могущих возникать в объединённом субъекте, то все эти вопросы решаемы совместно и по договорённости сторон. Лично для меня не принципиально, какой национальности будет глава такого субъекта – ингуш, осетин, русский или кто-нибудь ещё.

В данном случае, мне думается, ингушам важно, чтобы на своей исконной земле, на своей исторической родине, они жили не на правах «непрошеных гостей», как было до сих пор под властью Северной Осетии, а на полных и равных со всеми правах. И чьи-то второстепенные амбиции – кто на какой чиновничьей должности – не должны влиять на судьбы народов.

По мне так: любой плохой чиновник-ингуш для меня и моего народа хуже и опасней чиновника иной национальности, но успешного и полезного. Для меня лично, важней всего остального – насколько комфортно будет жить и развиваться моему народу, моей культуре, мне самому. Так же, надеюсь, думают и многие разумные люди, которых большинство.