Вы что, не понимаете, что мир изменился до неузнаваемости? Какой "невинный юноша", какое, блин, обличение пороков, вы вообще помните, что послужило первопричиной самоуничтожения Дориана, на чем его метафорический Князь тьмы подловил? На нежелании, простите, стариться, на стремлении сохранить молодость и красоту. Сегодня этим одержимы все без исключения женщины и львиная доля мужчин.

        Мир изменился: гедонизм, шокировавший тогда современников Уайльда, давно победил на всем шарике, насмерть сокрушив все остальные этики – что коммунистическую, что конфуцианскую, что кальвинистскую.

        Чем сегодняшнему режиссеру вас шокировать, чем пронять? Вот и приходится заставлять главного героя расчлененкой заниматься да опарышей на портрет напускать, благо начинал Паркер с ужастиков, а ремесло руки помнят.

        Но дело, по большому счету, даже не в этом. Адекватной экранизации романа не стоит ждать не только сегодня, но и вообще. Кино не может адекватно передать роман, как не может экранизировать шоколад "Аленка": у него нет средств для передачи вкуса. Все, что оно может предложить, – это придумать какую-нибудь историю про маленькую девочку с обертки.

        Вадим Нестеров

        Речь идет о замкнутой территории, которая вырабатывает свои речевые правила. В подобных случаях речь идет о коммуникации per se, следовательно, о небольшом количестве предметов, общих для данной группы лиц. Поэтому смысл каждого месседжа состоит в двух пунктах: 1) излагаются личные чувства говорящего и 2) данный говорящий, вот же, в самом деле говорит.

        Итак, месседж любого из месседжей один и тот же: сам факт эмоционального высказывания с упоминанием набора понятий и предметов, самой природой предназначенных для украшения групповой реальности путем ее эмоционального раскрашивания. Образовав постоянный и общий для всех участников сообщества фон.

        В подобном случае неизбежна социальная аналогия с лексическими практиками пацанов «с раёна», но для полного тождества здесь не хватает экономии речевого жеста, прямо выражающего чувства и намерения. Отсутствие такой эффективности хочет компенсировать себя удлинением речевой фазы, но это лишь усугубляет ситуацию. Хотя, с другой-то стороны, как бы свидетельствует об избыточности ресурсов говорящих, для которых экономия чего-либо — в принципе не тема.

        Андрей Левкин. “Тоска по раёну”

        Фильм начинается с того, что Ксению Собчак на полном ходу сбивает «копейка». Если бы он на этом и закончился, это был бы лучший фильм двухтысячных ― глубокий, умный и точный. Но он, к сожалению, идет еще полтора часа.

        И водка, и китайцы на велосипедах, и Иван Ургант, и разбившийся самолет, и Сергей Шнуров, и целый автобус Элвисов, и мафиози, и дети, и монологи из великой русской литературы, и Ксюша Собчак. Она, собственно, и есть загадочная русская душа: летит над необъятной страной, где вечно гуляет ненастоящая свадьба и льется горькая водка. А в конце эта загадочная русская душа падает, отряхивается и говорит: да кого мне тут бояться, это пусть меня все боятся.

        Красиво и даже захватывающе. У этого фильма только одна проблема: как кино его смотреть невозможно.

        Ксения Рождественская

        Большевики, после того, как убили царскую семью, поднялись наверх, а там оставались две собаки, принадлежащие царской семье. Собаки выли, плакали, большевики их просто забили прикладами. Я бы поставил маленькую часовенку этим двум собакам.

        В. Сорокин

        Объяснение отыскивается в социально-политической сфере: советская жизнь была иллюзией, так что "испорченный" фотоснимок (и тем более "испорченная" картина с тем же сюжетом) становятся индикатором этой иллюзорности. Как ни трактуй творчество Семена Файбисовича с позиций отвлеченной эстетики, а все же стремление разоблачать идиллию выглядит главнейшим.

        Сей пафос еще явственнее проступает в работах нового этапа, сделанных в последние два-три года. Вроде бы тут все другое: исчезли полиптихи, на смену прежнему пленочному аппарату пришла камера из мобильника с ее ужасающим качеством, которое художнику представляется большим преимуществом. Он с упоением выписывает на холсте грубые пиксели, сплетая из них орнаменты, – однако на удалении картины производят эффект документальности. И что же "задокументировано" художником?

        Главные его герои – бомжи и пропойцы. Можно сказать, автор специфическим образом фиксирует изнанку нынешней России. Мало того, эти сцены обладают свойствами литературного сюжета. По каждой картине можно сочинить коротенький рассказ, а то и повесть. Выглядит так, словно Файбисович наследует в своей нынешней работе передвижникам – и тут уж критики должны бы приходить в полнейшую ярость, поскольку передвижническая идеология давным-давно объявлена примитивной и не соответствующей духу настоящего искусства.

        Однако публичного неприятия эта деятельность не вызывает. Не исключено, что злопыхатели осторожничают: еще недавно остракизму подвергался предыдущий период творчества, а теперь за него вон какие деньги дают.

        Велимир Мойст

         Безотрадна будущность натурализма в театре. Оставаясь в пределах узких тем и задач, натурализм принужден будет искать все более и более жгучих комбинаций фактов, комбинаций, способных подействовать на НЕРВЫ зрителя с большей силой, чеи это было вчера или позавчера. Он придет к необходимости давать своему зрителю ряд "сильных ощущений", способных вызвать нервное потрясение ценою патологических эффектов. На сцене появятся картины жутких видов смерти, физических мучений, кровавых убийств, раздирающих душу катастроф, патологических душевных расстройств, сумасшествий, животных криков, воплей и выстрелов. Все это будет вершиной достижения натуралистического "искусства", но и концом его.

         В качестве наследия натурализм оставит после себя огрубевшую, потерявшую художественный вкус и нервно расстроенную публику. И много времени понадобится для того, чтобы снова оздоровить её.

         М.Чехов. "Путь актера"

        С нами журналист, соавтор романа «Заложник» (он содержал ту версию, будто к дочери президента Российской Федерации Бориса Ельцина должна перейти должность папы), Эдуард Краснянский. Я должна проинформировать, что та книга Эдуарда Краснянского и Александра Смоленского, которую мы обсуждали в рукописном варианте, а она посвящалась побегу Михаила Ходорковского из тюрьмы - вот сбежит Михаил Ходорковский и отомстит Путину, который его в эту тюрьму затолкал - вышла.

        Но почему я так торжественно об этом говорю? Потому что Эдуард по секрету сообщил, что те замечания, которые мы с вами, уважаемые слушатели, сделали в эфире по ходу обсуждения, были внесены в эту рукопись, она вышла уже с учетом наших замечаний.

        Елена Рыковцева

        Было время, и был фильм, и фильм был «Казино Рояль». И этого фильма не случилось.

        Я не мог даже допустить мысли о том, чтобы посмотреть «Казино Рояль»! Я знаю, что многим этот фильм понравился, но когда до меня доносились новости о том, на какие компромиссы, в плане соотношения сценария и книги, пришлось создателям пойти, у меня пропало все желание беспокоить себя просмотром этого фильма.

        Только представьте: они превратили "баккара", классический покер Бонда, в какой-то "техасский холдем"! Просто потому, что эта игра была популярна! Никакого уважения к первоисточнику. Я уже не говорю об этой шуточке про мартини. Я фильм не видел, но мне рассказывали, что там вроде как есть сцена, когда у Бонда спрашивают, как он предпочитает свой мартини – смешанный или взболтанный, на что он отвечает что-то вроде "какая к черту разница". Нет уж, простите, разница тут большая! Бонду не только не пофиг, как ему готовят его мартини, но он сам готовит этот напиток именно здесь, изобретая свой собственный мартини и называя его Веспер, потому что он ее встречает! Этот мартини находится в меню любого уважающего себя мартини-бара в мире! Так что, поверьте, Джеймсу Бонду далеко не все равно, смешанный у него мартини или взболтанный.

        К. Тарантино

        Elvis hit like a bombshell, it was like the world went from Black & White to technicolour. Those Sun tracks are so "Elvis Presley". The sound and the attitude are so pure, so unforced, so joyous! There was an enthusiasm that bounced right off the tape from Elvis and the band. You can even hear him laughing on some of the tracks. You couldn't make music like that today.

        Keith Richards

        Я снял другой фильм. Я выбрал некоторые реальные факты из окружающей дествительности и сделал из них некую теневую кино-версию. В этом фильме полно этих теней! Например: Фредерик Золлер и фильм "Гордость нации". История самого Золлера слегка отличается, но параллель с американским солдатом-актером Оди Мёрфи налицо. В какой-то момент Мёрфи также приходится сниматься в роли самого себя в фильме о самом себе. Здесь же – немецкая версия этой истории. Если бы мои персонажи существовали на самом деле, все события в этом фильме имели бы шанс иметь место в реальной жизни.

        Поверьте мне, если бы во время Второй мировой войны существовал настоящий Фредерик Золлер, я гарантирую, что Геббельс снял бы о нем фильм. Геббельс на самом деле сделал фильм "Кольберг", режиссером которого был Файт Харлан, также снявший "Еврей Зюсс" (Jud Suss). Это история о прусском городке, противостоящем армии Наполеона. В этом и есть трюк его пропаганды: если на фронте все плохо, посредством кино можно создать иллюзию, что на фронте все хорошо. Представьте еще вот что: немецкая армия сидит без денег, без провизии, солдаты умирают с голоду – и вдруг они тысячами снимаются с позиций на фронте и перевозятся в тыл для съемок в массовках фильма: шанс выжить.

        К. Тарантино

        Произошло нечто весьма необычное: португальские рыцари действительно были обучены теории и искусству навигации. Писавший на средневерхненемецком языке Гартман фон Ауе, как известно, начинает своего "Бедного Генриха" словами:

                Был рыцарь столь ученым, что
                он в книгах мог прочесть все то,
                что сам хотел там написать.

        Так что удивительным было даже то, что рыцарь мог читать книги. А то еще более удивительное, что произошло в Португалии на заре нового времени, оправдывало появление португальского "Гартмана фон Ауе".

        У истоков великих географических открытий стояли сознательно призванные силы мужества, а не просто новое революционное знание. Мужество, бывшее у рыцарства, поначалу не было чем-то новым, оно являлось достоянием, завоеванным столетиями в боях и в бедах. Но, ступив благодаря мореплаванию на новые пути, оно приобрело и новые формы выражения, новые качества. Эта метаморфоза качеств средневековых в доблесть нового времени, происшедшая под знаком духа нового времени, дает Португалии право на почетное место в европейской истории.

        За всем тем нельзя забывать о том, что в мужестве рыцарей присутствовали и религиозные мотивы совершенно конкретного свойства. Многие из них были членами духовных рыцарских орденов, сформированных по образу ордена темплиеров, например, орден Христа или орден Калатравы. То, что делал член подобного ордена, исходило не только от его инициативы. Отдельный поступок благословлялся жившим в духовном мире опекуном и руководителем, которому подчинялись во всем. В каком-то смысле весьма поучительно вспомнить о том, что для многих этих рыцарей духовным патроном был Сант Яго – святой Яков, хранитель надежды. Ведь надежду можно, видимо, с одной стороны назвать доверием к тому, что пребывает еще в неизвестной дали, что идет к нам издалека. Разве такая духовная добродетель не полностью соответствует тому, что жило в груди мореплавателей, отправлявшихся к незнакомой, еще неясной цели, полностью доверяясь ей?

        Герберт Хан. "О гении Европы"

        Очень удивляешься, узнав однажды, что в русском языке в самом деле есть два слова, которые способны пролить свет на то, что португальцы подразумевают словом саудаде и что они при этом слове чувствуют в глубине души. Рассматриваемые здесь слова – это, с одной стороны, тоска, а с другой стороны удаль. Слово тоска может быть, конечно, переведено на немецкий словами "Sehnsucht", "Heimweh", выражением "стремиться выйти из нехорошей, гнетущей обстановки". Но это чувство не без тонкого нюанса скептической рефлексии. Немного можно подумать и том, что мир воспринимается как бы в "помешательстве".

        Слово "удаль" в повседневной речи означает смелость или отвагу. В похожих на баллады народных песнях почетно иметь удаль, быть удалым. При наивном восприятии языка в этом слове заключено нечто от понятия "даль" – Ferne. Кажется, это должно указывать на то, что слово среди прочего означает еще и стремление вдаль. И это стремление, налившееся волей, наполненное желанием подвигов, явно воспринималось душой восточного народа как нечто похвальное. Удалым мог быть только человек храбрый, готовый в неизвестной дали совершить неизвестные еще подвиги и при этом быть молодцом и преодолеть все опасности, пусть они будут хоть какими. При слове удаль вспоминается и искавший avontiure средневековый рыцарь, и его дух, наполненный жгучим желанием идти вдаль.

        В португальском слове саудаде как раз не только тоска – печаль по родине, скука по кому-либо, но и нечто от изначального волевого элемента удали. Только вот удаль здесь трепещет с легким минорным оттенком. Ведь это было величием Португалии в блестящую эпоху ее истории, что ее сыновья, наполненные отважной, жаждущей подвигов тоской по дальним далям, шли очень далеко и совершали деяния, формировавшие облик земли. Сегодня в душах людей живо воспоминание об этих подвигах, совершавшихся вдали и приводивших к покорению далей. Но одновременно есть и что-то вроде легкого сожаления, что эти подвиги уже совершены. Движения души еще продолжаются, но пространство, в котором они могли бы развернуться, физически сжалось. И это вызывает саудаде, в котором живет гордая сила на пару со сладкой меланхолией отречения.

        Герберт Хан. "О гении Европы"

        Можно обладать в практической жизни всеми качествами современного человека, можно быть бодрым вплоть до разнузданной веселости, но в глубине души все еще дремлет неудовлетворенная саудаде.

        Чрезвычайно интересно увидеть, что этот процесс мог начаться только благодаря тому португальскому свойству изменчивости, которое мы уже знаем по другим проявлениям. Когда мотив географических открытий уже звучал в воздухе, когда пришли в брожение силы саудаде в смысле тоски по далям, тогда оказалось, что не было моряков, выросших до уровня новых задач. Как только корабли удалялись от побережий слишком далеко или вообще начинали плыть в неизвестность, команду охватывала паника. Со стойкостью суеверия господствовала боязнь заплыть в какой-то момент в окружающую мир пропасть. Уже воспринятые образованными людьми представления о шарообразности земли совершенно не разделялись народом. И как только подобный страх поселялся среди команды, уже не помогали ни угрозы, ни уговоры. Люди просто восставали, и нередко доходило до бунтов с тяжкими последствиями. Таким проявлениям долго не могли ничего противопоставить. И было сказано: нужны капитаны и штурманы, которые помимо знания морских наук обладают таким личным мужеством и авторитетом, что способны увлечь за собой боязливую или измученную страхом команду. Люди мужественные и авторитетные, – говорилось далее, – у нас уже есть, но им к несчастью не хватает морского образования. При этом имелись в виду рыцари. И тогда появилась новая идея. Была ли она принесена извне или же сама вспыхнула в душе рыцаря, но в один прекрасный день было решено: некоторые рыцари должны были решиться стать моряками.

        Герберт Хан. "О гении Европы"

        Безумие может творить чудеса. В Пекине оно произошло. На подготовку ушло два года, но после многочисленных скандалов в 2007 году в Китай из Венеции прибыл поезд с 210 психически больными. Они повторили путь Марко Поло, чтобы доказать, что только любовь вместе с медикаментами может спасти того, кто страдает психическими расстройствами. Вчера в квартале Балижуань китайской столицы итальянские и пекинские власти открыли первый в стране национальный центр психического здоровья.

        Для Китая это настоящая революция. Психические болезни остаются в этой стране позором, который следует скрывать. Миллионы человек оказываются запертыми в домах родственниками или брошенными на произвол судьбы, лишенными необходимого лечения. Очень часто психиатрические лечебницы находятся по соседству с тюрьмами, и тогда доступ к больным невозможен. За прошедшие два года китайские врачи убедились, благодаря необычному путешествию итальянских больных по стране, что такие пациенты, окруженные любовью и симпатией, могут находиться в домашних условиях, что у них даже есть чему учиться.

        Китайские психиатры побывали в Тренто, где познакомились с уникальным опытом, получившим название "Опытные пациенты и родственники". В прошлом году группа участников этого проекта совершила переход через Атлантику на паруснике. Китайские власти были настолько поражены, что приняли решение о пересмотре системы лечения душевнобольных. Но произойдет ли прорыв в этой области в Китае, говорить сложно, пишет в заключение автор статьи Джампаоло Визетти.

        La Repubblica

        - Дело музыканта - изменить своей музыкой молекулярную структуру человека, - сказал Карлос Сантана.

        Аргентинский нападающий миланского "Интера" Диего Милито признался в том, что иногда ему хочется убить своего партнера по нападению, 19-летнего форварда "нерадзурри" Марио Балотелли.

        Милито не стал скрывать, что это "светлое" чувство к темнокожему футболисту, который снискал себе славу самого ленивого среди талантливых молодых игроков мира, родилось у него еще тогда, когда аргентинец играл в "Дженоа".

        I liked the 'aaahhhs,' the voices singing 'aaah.' That was the best I think that we ever did it. It was quite a lot of voices we put on The Only Living Boy In New York, maybe 12 or 15 voices. We sang it in the echo-chamber, I remember that, too. It's us around eight times screaming, and we mixed it down very softly...I started getting into open-mouth harmony, in a very loud, strident way. We were screaming at the top of our lungs and inside an echo chamber. I remember that day that Dylan dropped by to visit. We came out of the booth after all this screaming, and there he was. Anyway, we got a very foreign sound.

        Paul Simon

        Личность человека видится мне полностью состоящей из совокупности заимствований. Физиологическая ее часть и основа (мозг и тело) формируется еще задолго до появления самой личности, кроме этого, человек в начале своего существования на таких же правах получает в свое распоряжение и первичную, генетически переданную, программу, определяющую его основные свойства. Далее следует наполнение этой системы из внешнего мира моделями поведения, правилами, мотивами и пр., которые зависят от места рождения и окружающих. Эти модели накладываются на первичное "программное обеспечение", формируя в комплексе уникальную субстанцию под названием "личность". Собственно говоря, в данном процессе формирования личности от человека не зависит ничего. Все его качества будут определяться возможностями его наследственной физиологии, исключительным образом реагирующей на случайные внешние факторы. Возникает вполне очевидный вопрос, почему на определенном этапе своего развития данная (разумная по собственному определению) субстанция приходит к основополагающему убеждению, что именно она, собственно, и является непосредственным творцом своих мыслей, поступков и прочих проявлений деятельности и вообще представляет некоторую самоценность, тогда как из вышеизложенного следует, что ничего такого, как "мое собственное", эта форма жизни в себе не несет. Собранная из внешних заимствований, она всем своим существованием лишь демонстрирует замысел творца. Заводной механизм, который отработает и отдумает то, что строго предопределено его конструкцией, к созданию которой он не имеет никакого отношения. У него, конечно, будет присутствовать ощущение свободы воли, но только в рамках этой самой конструкции, а замысловатость рассуждений будет зависеть от ее сложности.

        Может ли некто создать нечто, что было бы самим собой по определению и не несло бы в себе непреодолимый отпечаток творца? Невозможно такое представить. Созданные Вами миры и персонажи всецело зависят от Вашего замысла, точно так же, как наш мир и все, его населяющие, зависят от замысла его созидателя.

        Имеет ли какой либо смысл рассуждать о счастье человеческом, если наличие его составляющих в жизни каждого человека определяется мировым порядком. Ведь невозможно по своему хотению, либо прилагая усилия, получить в свою жизнь любовь, друга, любимое дело, определяющие цель жизни и наполняющие ее смыслом. Это или присутствует или этого не будет никогда. Это или нарисовано на холсте жизни человеческой или данная часть изображения отсутствует. А если предназначение человека предполагает отсутствие этих элементов счастья, с какой-то непостижимой целью? В чем такому человеку искать опору? Для чего существовать? В элементах культуры? Но культура не дает ответов, культура порождает забытье. В жонглировании элементами культуры, собственно говоря, и проходит жизнь человеческая. А если на мгновенье отвести взгляд от культурной мозаики, то вокруг - пустота.

        С такой точки зрения довольно смешно выглядят и всевозможные рассуждения человека о жизни после смерти. Да какую вообще ценность в "загробном мире" мог бы иметь этот ходячий набор алгоритмов и закономерностей, применимых исключительно в рамках предоставленного мира материального?

        Попытаюсь конкретизировать вопрос: возможно ли чтобы из того праха, который представляет собой человек, посредством жизни произросло нечто самоценное, как произрастает растение из почвы. Вы как считаете?

        Евгений Черкасский

        Много лет назад (и не помню, где) я писал, что если бы Ньютону показали современную ЭВМ, он бы в ней разобрался, - во всяком случае, понял бы принцип работы и сумел бы аппарат освоить. Я и сейчас так думаю. И предполагаю, с другой стороны, что Ньютон безусловно испытал бы шок, познакомившись с принципом неопределенности или, скажем, с опытом Майкельсона. Как-никак, а все на свете компьютеры - "от мира сего", чего никак не скажешь о квантовой механике или теории относительности. Что касается "удивления", то я совершенно точно помню свои ощущения от первой встречи (где-то в начале 60-х) с японским микрокалькулятором. Я к этому моменту хорошо знал всю вычислительную технику, доступную советскому мэнээсу средней руки (не имеющему допуска выше второго), - все эти "мерседесы", "мультипляйеры", "табуляторы" (многочисленные родственники знаменитого "железного Феликса"), - и в микрокалькуляторе меня глубоко потрясли два его умения: беззвучность и скорость счета. Как!? Получить квадратный корень из 8-значного числа МГНОВЕННО и абсолютно БЕСШУМНО!? Это лежало за пределами реальности. Впоследствии мне пришлось иметь дело и с "большими" ЭВМ, но ни одна из них не произвела на меня такого сокрушительного впечатления, как маленький японский "шарп" (кажется), способный выполнять 5 арифметических действий и обладающий одной (!) ячейкой памяти. "Мгновенно и бесшумно!" - и не надо ни тетрисов никаких, ни библиотек внутри.

        Б. Стругацкий

         Интересно, что, как говорит Могучий, идеи некоторых мизансцен подал ему я. Пришел как-то в театр, а там одна декорация из спектакля изображает Комаровскую горку. Я ходил, ходил по сцене - и вдруг лег возле нее. Мне надо было лечь, потому что я как раз раздумывал тогда о летаргическом сне Гоголя. Я лег и запел. И после этого Могучий ввел много лежачих мизансцен. В итоге почти весь спектакль сыгран лежа. Он фундаментально необычаен. Это как Босх на «Квадрате» Малевича.

        В нашем столетии актера типа Симонова, Меркурьева, Толубеева - нет. То есть нет в актерах энергии. Они берут патологией. И театр постепенно перестает быть театром. Та энергия, о которой я говорю, была в женской походке еще лет тридцать тому назад. Женщина ступала - не шла. Женщина даже не думала об этом, но внешне это было явление прекрасного, высшего. Сейчас ходьба на улице - это порнографическая механика. Она перешла в театр. Там никто не ступает по сцене, ни в драме, ни в балете. Что будет дальше, я не знаю. Может, Нострадамус и подразумевал это под концом света. Конец чего-то, чего мы не замечаем, что получается у нас просто так, за что мы не требуем денег, не подозревая, что мы гениальны и энергичны. В наши дни пробежал - и давай деньги. А тут ты ступаешь - и денег не дадут. Вот и все интервью!

        О. Каравайчук

        У меня все получается неожиданно. В момент сочинения я не наслаждаюсь, музыка идет мимо меня, а я сам скучаю. Иногда даже меня спрашивают, когда видят в таком состоянии: не скучаю ли я и не играю ли дрянь. Когда я только сыграл музыку для «Потемкина», тоже думал, что вышла дрянь, но день на шестой-седьмой понял, что гениальную, бессмертную музыку сочинил. Я стараюсь о музыке не думать. Иначе она передает психологию человека. Единственное, что я понял за свою жизнь, - что нота, обогащенная психологией, философией, пусть они даже великие, - она хуже, чем просто нота. Нота в миллионы раз выше человеческой психологии. Поэтому о музыке нельзя думать. Играешь себе, и все. Ни чувствовать, ни романтизировать, ни идеи вкладывать - взял и сыграл.

        У Шопена была величайшая энергия. Вы не думайте, что это сила, мощь. Это чувство своей свободы в любых положениях. Это высший покой, высшая безэнергия. Это когда из тебя воля хлещет, раскатывается, а ты этого даже не ценишь, не замечаешь. Я сейчас спокойно сижу, а мысль моя очень энергична.

        Я хочу сделать фильм про Шопена. Буду играть свою музыку, но ту, которую мог играть только Шопен. Тот, что был и до нашей эры, и будет через пять тысяч лет. И чтобы одновременно самые гениальные пианисты играли Шопена в классическом его понимании. Понимаете, тут такой Шопен... В общем, это необъяснимо, но вы понимаете. Так вот, Артур Рубинштейн, Софроницкий, Скрябин, Горовиц - чтобы все они звучали в этом фильме. Они будут играть Шопена как пианисты, а я - как композитор». - «Так вы будете играть музыку Шопена или свою?» - «Я буду играть Шопена вечного, который не знал пределов! Одновременно показываю, как он вошел в историю через гениальных исполнителей. Надо бы еще пригласить какого-нибудь поляка, чтобы он сыграл самого Шопена. А я где-то витаю. А вокруг сидят восставшие из гроба Жорж Санд, Мериме, Берлиоз. Вот такой фильм антиужасов. Абсолютно лучезарный, звезды поют, играет Шопен... Вы понимаете?

        О. Каравайчук