|
[Jun. 30th, 2022|09:43 am] |
Что хорошего в Израиле, спрашивают. Вот вчера, сижу-работаю, звонок в дверь. Там рабочий, он белит дико вонючими белилами потолки в подъезде, заодно и лестницу (это само получается). Здоровый мужик, весь измазанный. Просит воду. Причем, по-английски. Я наливаю в стакан, он говорит -- нет, давай всю бутылку. Если тебе не трудно. Мне не трудно. Он доволен, протягивает огромную измазанную лапищу, мы пожимаем друг другу руки как два товарища. Ничего, что я не мажу потолки вонючей гадостью, а он мажет.
Хорошо, что это так всегда. Грузчики если -- они не чувствуют себя принадлежащими к низшему классу (или несправедливо сброшенными на дно) и _не ведут себя_ как "низший класс". Они, скорее, делают свою профессию квалифицированной. Разбирают-собирают мебель без инструкций, с какими-то кранами, доставляющими мебель на этажи, легко управляются. Они с тобой разговаривают, как соседи.
И те, и другие, и всякие могут спросить -- и спросят -- а ты здесь одна, есть, например... дети? И на улице. И это не мешает, потому что -- нет так нет, без обид, может, выгорит с дамой за соседней дверью, а нет, так с кем-то в доме напротив. (И выгорит.) Вроде бы всем про тебя все интересно, а на деле в личное пространство никто не лезет.
Не то что в России это всегда хуже, и всегда у всех есть классовое чувство и обиды и проч. Бывает по-разному. Ко мне приходила уборщица в Москве, мы дружили и дружим. Ну, она немного мною командовала, но женщины всегда мною командуют, дочери тоже, с рождения практически. Но хорошее, без изматывающей (тем, что некрасивой) сложности, ну или с красивой сложностью, оно у нас, скорее, подарок, а здесь не так.
Здесь сейчас практически можно жить. Ну нет, скорее, война идет, а здесь прямо рядом болтается какая-то жизнь, как если б можно было взять и ее жить, как-то так. |
|
|