| |
[Nov. 26th, 2021|02:56 am] |
Прочитала "Некрополь" Ходасевича -- по-моему, не читала
раньше. Бесконечно депрессивная книжка. Дело не в том,
что почти все там покончили с собой, Серебряный век был
веком самоубийц, здесь это издержки ремесла. Чтобы
заниматься чем-то интересным, выходя за жестко
ритуализированные рамки безопасного социального
аттрактора, человек продлевает подростковый возраст --
а его и не продлевая трудно пережить. А дело в том,
что все ведут себя, как скучные говнюки, каждый тянет
на себя метафизическое одеяло. Как если бы человек
производил сложнейшие построения, изнурял себя постами,
постигал непостигаемое с тем, чтобы, проникнув
в Чертог Невозможного, вскричать "а теперь я, наконец,
самый крутой / самый неотразимый / могу ковыряться
в носу". И начать ковыряться в носу. Впрочем,
продолжить. Все интересное схлопывается. (Сам Ходасевич
при этом производит, скорее, приятное впечатление;
так-то я его не люблю, но слог хороший, да и
по-человечески неплохо он выглядит -- не подает себя,
а выглядит.)
Потом прочитала фэнтэзийную серию "Слово и Чистота"
(это названия двух мечей) Александра Зайцева. Очень
мило, хотя градус мэрисьюшности зашкаливает. (Мэри
Сью, как меня научила Н., это авторский персонаж --
мегакрутой и во всех смыслах тоже неотразимый. Есть
авторы, которым удается избегать изображения Мэри
Сью, но в этом жанре их немного.) Это про то, как
дяде за сорок обойти moral scruples и любить по
взаимности самых популярных семнадцатилетних девочек
так, чтобы это выглядело прилично и жена не ругалась.
(Спойлер: нужно просто самому переселиться в тело
семнадцатилетнего, а жену оставить в другой версии
Вселенной.) Но оно даже (по крайней мере, здесь)
как-то не очень мешает, хуже, что автор не различает
"не" и "ни" и "ться" и "тся" примерно вообще, а также
серьезно относится к тому, чтобы при необходимости
употребить поблизости обозначения одного и того же
предмета применять синонимы. "Я никогда не боялся
того-то, но всегда страшился того-то". Тут тоже
можно приучить себя к мысли, что это трогательно,
но все имеет предел. Впрочем, увлекательно, без
претензий, небось не Серебряный век, так что спасибо
автору. |
|
|
| |
[Nov. 26th, 2021|06:56 am] |
Кухня -- конечно, чужая,
На стене счеты из пробок,
Чтобы считать бутылки.
Звук, как из гроба,
Иногда совсем пропадает.
Свет, как из тыквы.
Сладко раскинувшись на краешке стула,
Без определенного места жительства,
Шелестит скелетная арматура,
И когда ты встаешь сутуло,
Стул отбрыкивается.
В небе безбрежном
Рыщут трамваи.
Аэропорты тебя не держат
И не принимают.
Сумрак, орешник,
Рукав распорот,
В небе безбрежном
Перевернутый город
Тает, как льдина.
Читая трещины,
Как узоры дивных растений,
Один пожилой мужчина
Опаздывает немного,
Отводит рукой машину
И перебегает дорогу
Без повреждений. |
|
|
| очень много призывников |
[Nov. 26th, 2021|02:58 pm] |
Витьке пришла повестка в военкомат. Звоню туда,
мрачный женский голос сообщает устало:
-- Военкомат.
-- Скажите, пожалуйста, а во сколько лет мальчику
должна приходить первая повестка? -- спрашиваю.
-- В семнадцать лет, -- женский голос говорит.
-- А вот у нас пришла к человеку в пятнадцать, --
делюсь информацией.
-- Ну, -- говорит, -- мы разослали пораньше. Потому
что у нас район большой. Самый большой в Москве.
Очень много призывников.
-- Ага, -- говорю (надо превозмогать рассудок, дело
это военное). -- А вот повестка пришла сейчас.
В ней сказано, что нужно собрать кучу документов
и явиться 1 декабря.
-- Никакие документы вам собирать не надо, -- спокойно
отвечает женский голос.
Задаю еще несколько вопросов.
-- Ну, -- говорит женский голос, -- вы можете не
приходить, а прийти с той же повесткой в другое время
с понедельника по четверг с девяти до одиннадцати.
Или дождаться другой повестки. |
|
|