Номер:
Тихоня-интеллектуал понаблюдал за человеком-с-пропеллером и выпустил том своих наблюдений.
«Биографию мою купили издатели в Соединенных Штатах, в Германии, в Италии, Испании и многих других… Этот успех может быть круче Нобелевской премии, — по-детски радуется в «Живом журнале» Эдуард Лимонов, — уже шесть месяцев как бестселлер, продали свыше 300 тыс. экземпляров». Невинная похвальба замешана на одной неточности: главным героем книги французского писателя Эммануэля Каррера «Лимонов» является, конечно же, французский писатель Эммануэль Каррер.
Автор начинает с биографической справки о себе и экскурса в настоящее («Мой отец — высокопоставленный чиновник, мать — известный ученый-историк, я пишу книги и сценарии, а моя жена — журналистка»), чтобы затем представить свое обстоятельное жизнеописание в хронологическом порядке. Верный традициям Руссо и Мюссе, повествователь соблюдает канон романа воспитания: детство, юность, первые увлечения и разочарования. «Я мечтал охотиться на диких зверей, путешествовать, ходить в плаванье», «сначала я был весьма послушным ребенком, а потом чересчур начитанным подростком», «я сочинял научно-фантастические рассказы, писал статьи о кино, что давало возможность водить девочек на закрытые просмотры», «я учился в лицее Жансон-де-Сайи, а потом в Институте политологии» и «предавался любви с простодушной и смешливой девушкой, которая бродила целыми днями голышом».
Нельзя сказать, что история повествователя совсем была лишена экзотики: в Восточной Яве он «преподавал французский язык дамам из высшего китайского общества», на Бали «голый до пояса... покуривал сигарету с травкой», затем неудачно занялся бизнесом и «был вынужден вернуться в Париж — в одиночестве, несчастный, с рукописью своего первого романа». Почти год писал книгу о кинокумире Вернере Херцоге, столкнулся с оскорбительным пренебрежением мэтра и надолго завязал с кинокритикой. Потом в Москве «ухаживал за девушкой, у которой был телохранитель», и гордился тем, что научился готовить русское блюдо «гречневая каша». Но в целом жизнь Каррера «протекала спокойно и была небогата приключениями». Не хватало какой-то изюминки. Классический Мюссе без примеси Леблана, Дюма, Жиля де Реца и Боба Денара, пожалуй, пресноват. 300 тыс. штук книги Каррера о Каррере не продашь.
Делать нечего: ради литературного драйва француз готов потесниться, поделив роль протагониста с более выигрышным — с точки зрения сюжета — персонажем. Так в повествование вламывается, как танк, Эдуард Савенко, ставший Лимоновым. Человек, названный родителями в честь автора «Смерти пионерки» и выбравший себе псевдоним — намек на «язвительную и необузданную натуру».
Это он — Эдичка. Русский поэт, который любит рослых негров на помойке в Нью-Йорке. Варвар с «плоским животом», способный «выпить литр водки за час». Ходячая взрывчатка. Взрослый пацан, радующийся возможности пострелять из пулемета. Человек, который в молодости был похож «на загулявшего матроса и на рок-звезду», в зрелые годы — на десантника, а в старости — «на главаря банды», на террориста Карлоса, на д’Артаньяна из второго тома трилогии о мушкетерах, а также «на большевика-комиссара, в особенности на Троцкого». Существо с «мощной и притягательной энергетикой, ощутимой даже на расстоянии». Отвязный приятель военных преступников. Отважный революционер, издающий газету с названием осколочной гранаты. Неутомимый секс-партнер графини, актрисы и нескольких школьниц. Легендарный политзэк, который в тюрьме «сумел написать семь или восемь книг» и для сокамерников «был не просто суперавторитетом, а почти святым. В день, когда он выходил на свободу, охранники и заключенные вырывали друг у друга вещи, чтобы помочь ему их нести...»
Таким образом, расклад ясен: нашему читателю эта иерархия персонажей знакома с детства по трилогии Астрид Линдгрен о Малыше и Карлсоне. Пока первый в тандеме, правильный тихоня, изнывает от скуки (потолок его притязаний — собака), второй, влетая к нему в окно и громко жужжа пропеллером, воплощает затаенные комплексы Малыша. Карлсон живет в пентхаусе, украшает стену черным силуэтом одинокого петушка, жрет варенье банками, ворует вставную челюсть у буржуазного дяди Юлиуса, крутит романы то с фрекен Бок, то с Пеппи Длинныйчулок и превращает ворюг Филле и Рулле в соратников по борьбе со шведским авторитаризмом. Понятно, что вдохновляет автора не столько реальный Лимонов (который, замечает француз, «начинал вызывать у меня отвращение»), сколько Лимонов-метафора — летучее, жутко симпатичное привидение с мотором.
«Какая жизнь! И какая энергия!» — мечтательно вздохнет Малыш Каррер. Но, потусовавшись с персонажем, он вернется обратно в свой мир, не желая «романтизировать безумие». Ведь автора не покидает «ощущение, что у Эдуарда едет крыша». Ну а без крыши любой Карлсон — просто бомж.
Созыв Учредительного собрания для определения будущего государственного устройства России был одним из главных лозунгов Февральской революции, и Временное правительство (чей «временный» характер как раз и определялся его работой до созыва Конституанты) незамедлительно приступило к подготовке голосования. Первоначально выборы были намечены на 17 (30) сентября 1917 года, однако правительство решило перенести их на 12 (25) ноября. Не будь этого переноса, весь ход российской истории XX века, вероятно, был бы совсем иным. Впрочем, даже захватившие власть в ходе Октябрьского переворота большевики не осмелились отменять голосование: слишком велика была поддержка идеи Учредительного собрания в российском обществе.