Книжная девушка Вера росла потрясающе неуклюжим ребенком, постоянно что-то задевающим и бьющимся об острые углы. Следить за маленькой девочкой было мучительно: Вера в любой момент могла удариться лицом, вывихнуть руку или ногу, споткнуться и погибнуть.

Бабушке было невыносимо наблюдать за внучкой, беспрестанно наносящей себе увечья. Измотанная нескончаемой пыткой, бабушка набрасывалась с руганью на девочку, стоило ей удариться или упасть.

Алогичное, на первый взгляд, поведение, когда вместо утешения жертву еще и обвиняют. Бедняга и так пострадала, а вдобавок ее продолжает мучить любящий надзиратель. Пощечина в качестве проявления заботы.

Это алогично лишь на первый взгляд. Наносящий сам себе травмы ребенок раздваивается в сознании бабушки на объект и субъект насилия. Из-за любви к девочке-жертве старуха набрасывается на девочку-палача, причиняющую ее любимице, девочке-жертве, страдания.

Увы, любящая бабушка не в силах раздоиться подобно внучке в своем сознании, поэтому она не может одновременно утешать девочку-жертву и ругать девочку-палача. Выбирая между двумя этими занятиями, пожилая женщина отдает предпочтение последнему. Оно кажется ей наиболее значимым.

Позиция пожилого человека: затрещина обидчику важнее поцелуя пострадавшему.