Настроение:	sick
Музыка:	Дочь Монро и Кеннеди -- Нежность
Entry tags:	история, карта звёздного неба

Oчень всё же интересно смотреть на Путина как на полное поражение гебешного проекта (ну или если «победу», то пиррову).

Потому что ведь откуда, как учит нас Григорьянц, идёт перестройка? из тех построений, которые принёс в КГБ Шелепин, сместив Серова: нам-де нужно переориентировать работу КГБ на внешнее направление, вместо тупого живодёрства, Судоплатов-стайл, занявшись установлением контактов с полезными людьми (не только в плане шпионажа, но и в плане непосредственного влияния на политику). Эта тактика, к слову, отличалась и от тактики коминтерна, который с самого своего начала требовал безоговорочного подчинения (видимо за единственным исключением Мюнценберга моего любимого). Чтобы это сработало, во внутриполитической жизни должна произойти демократизация, хотя и во многом декоративная. Соответственно, взаимоотношения с (антисоветской) интеллигенцией из сталинской кровавой бани должны превратиться в сложную взаимную игру. Разница как между Лебедевым-Кумачом и Евтушенко примерно, или Сашкой Герасимовым и Ильёй Глазуновым.

Противостоял этому взгляду другой, выраженный армией, согласно которому нечего миндальничать, а надо устраивать третью мировую войну. Хрущёву естественно больше нравился первый; однако его специфический либерализм постепенно стал настолько неуправляем со стороны партии (чем и заслужил кличку «волюнтаризм»), что Шелепину, который и так имел от Хрущёва карт-бланш практически на что угодно, пришлось объединяться с маршалами для его отставки.

Ну а дальше всё пошло как всегда бывает при смене курса: непосредственный застрельщик оказывается бессилен управлять последствиями своих дел (сказался впрочем и подлинный демократизм Шелепина, который не решился становиться первым секретарём, уступив — по крайней мере поначалу, но как выяснилось навсегда — эту роль довольно случайному Брежневу), Брежнев встаёт на сторону маршалов, Суслов поддержал Брежнева, во главе задизайненного Шелепиным МВД вместо его протеже Тикунова стал брежневский Щёлоков, потом случился 1968 год, и постепенно пошли совсем свинцовые мерзости — маршал Гречко, дружба с Насером, государственный антисемитизм, карательная психиатрия и весь прочий неосталинизм; а просоветские интеллектуалы на западе были просто оставлены без внимания — Маркузе оказался для Суслова примерно в одну цену с Бжезинским.

К собственно перестройке шелепинские художества имеют отношение лишь на раннем её этапе, потому что Яковлев пошёл куда дальше (ну и опять-таки — мог ли он не пойти? но он вроде как не сильно жалел об этом), да и Ельцин в эту схему не вписывался никак. Если бы гебешный план удалось реализовать, то вместо Ельцина президентом России оказался бы Собчак. Вот когда средневековые персы завоёвывали Индию, сажали в качестве набобов в разные города своих рабов, потом эти рабы перегрызали глотки друг другу, и в конце концов один из них оказывался основателем династии делийских султанов — так же и для российского неофеодализма роль раба Кутб ад-Дина играет Собчак, юрист, неизвестно откуда взявшийся и в одночасье ставший во главе если не России, то по крайней мере Ленинграда. То, что его наследник первым делом свернул ему шею и породнился с семьёй предыдущего правителя, не умаляет его заслуг — в конце концов, в персидской политической системе это и есть норма. И к слову я поэтому уверен, что у Ксюши Собчак большое политическое будущее, если только какой-нибудь менее умный человек, чем Навальный, не разломает всё совсем до основанья.

И если с точки зрения формы мы можем смотреть на путинизм как на воплощение плана Шелепина, то содержание и особенно манифестация выставляют результат в довольно жалком свете. Вместо Маркузе и Луи Арагона у нас Марк Эймс и Катя Казбек, вместо Глазунова — Симоньян. Во главе министерства, которое при Хрущёве пудрило фрондирующей интеллигенции мозги всякой эстетикой серебряного века пополам с антисталинизмом писателей-деревенщиков, стоит оперетточный держиморда Патрушев, сам одурманенный хрустом французской булки. Запутинские интеллектуалы, танцующие танго с гебнёй, никем всерьёз не воспринимаются; а несуществующая «доктрина Герасимова» истрепалась на устах миллионов до дыр. Армия, которая в России по всем признакам должна быть чистой декорацией, выступает в качестве даже какого-то морального ориентира — во всяком случае разговоры о том, что военная диктатура могла бы помочь России, не вызывают очевидной уверенности в душевной болезни говорящего.

Не знаю, какой отсюда может быть вывод. Больше всего в этой истории меня интересует Илья Глазунов. В качестве выдающегося живописца его проталкивал шелепинский КГБ из-за удачного сочетания неартикулированного фрондёрства по линии русского патриотизма/жидоедства и проблем с законом из-за торговли ворованными иконами. При этом технически художником он был чрезвычайно слабым, из-за чего сталинские академисты из союза художников его на дух не переносили и всячески чинили ему препятствия. Гебня же пользовалась этим как дополнительным флёром оппозиционности, и в итоге его удалось сделать знаменитостью за бугром. Портрет короля Швеции писал типа в 1974 году — этот шедевр можно у него на сайте пронаблюдать (Альенде нельзя, кстати). В принципе, пиздец вообще полный; не знаю, как буржуины к этому относились, думаю что как к Есенину-Вольпину на максималках.

То есть мы все знаем, что есть попса, которая типа искусство, но развивается по принципу максимизации выручки (что подразумевает не особенно выдающийся уровень техники), и что на этом стыке возникают сложные искусствоведческие вопросы; есть тоталитарное искусство, которое брат-близнец дегенеративного, но индуцировано не шизофренией, а паранойей, и с необходимостью очень техничное. А Глазунов это какая-то суперпозиция, невозможно бездарная для тоталитаризма, и, не будучи колеблема течением капитала, всё равно что-то максимизирующая. И если западный панк противостоял капитализму в искусстве, то сибирский панк вызывало к жизни не столько сталинское искусство (с которым оно было в ладах), сколько вот это вот комсомольское возюканье кисточкой. Григорьянц об этом ничего не пишет, но в принципе очевидно, что свердловский рок-клуб имеет ту же природу, что и Глазунов.

Ну и для путинской рашки эстетика Глазунова оказалась сшитой как по мерке: через 20 лет покажешь картину «Великий эксперимент», скажешь что это фреска из храма Минобороны, думаю никто и не заметит подвоха. Храм, опять же, Минобороны, а не комитета никакого.