текущее
Читаю немецкую фэнтази. Главной герой попадает в сложные ситуации. Только достиг искомого, и тут же "железным прутом по голове". Едва живой  кое-как приходят в себя (тут его какие-то гномы лечили), и начинается новый цикл: поднялся с колен, пошел, почти достиг цели - прутом по голове. В конце, однако, подразумевается счастливый конец, если я правильно понимаю.

Отвлекаясь от "свойств" данной куцой литературки, можно сказать, что это типично для литературы христианского мира, включая сюда русскую (в которой конец часто трагический - в конце выносят уже не прут, а булаву и голова не выдерживает). Откуда такая модель? А это отношение христианского Бога к творению. Автор так же относится к своим героям, как- в его представлении!- Бог к нему самому.

А в античности было по-другому. Там борьба добрых и злых сил, а не игры кошки с мышкой всесильного Бога.

Зачем это именно так в христианстве? Все-таки неприятно это сознавать. Возможно, православие в России имело шанс уйти от этой модели. Имело, да не воспользовалось до сей поры.