Воспитывать в семье чужого ребенка – большая ответственность, ребенка королевской крови - сущее несчастье. Охранники вместо помощи сами по себе создавали проблемы, в каждом малознакомом посетителе мерещился шпион, соседи отпускали язвительные замечания, не переставая, впрочем, являться в дом в любое время и по малейшему поводу.

Что касается самого ребенка, то для главы семейства его присутствие в первое время превратилось в кошмар. Инциденты случались ежедневно, если не ежечасно. Ранний подъем, отход ко сну, занятия, физические упражнения, любое замечание за столом вызывало род истерики. Ребенок вопил, застывал в дверях в раскорячку, ухватившись руками за косяки, зыркал побелевшими от злости глазами. Мучения воспитателей, половина из которых была уже сильно в возрасте, прекратились внезапно, но при таких обстоятельствах, что атмосфера в доме стала совсем невыносимой.

Никакие успехи в педагогике и философские трактаты, посвященные детству, так получалось, не страховали от тоски по спокойной старости, с рыбалкой, одинокими прогулками и прочим. Мечта о ней постоянно оформлялась в разнообразные полубредовые проекты, о которых не хотелось бы рассказывать и врачу. Так, поселившиеся на лето в границах поместья цыгане стали источником странной надежды, что новый член семьи просто исчезнет, испарится в какой-то необыкновенно прекрасный день. То, что за его похищение придется ответить сполна, не вызывало ни малейшего страха. Цыгане, однако, не внушали на этот счет надежд хоть сколько-нибудь реалистичных – благообразно одетые, они сидели днем возле своих шатров, изготавливая немудреные поделки. По всему было видно, что они совершенно не интересуются даже чужими лошадьми, не то что детьми.

Параллельно в ночных сновидениях, прерываемых многоминутным вслушиванием в гулкую тишину и приемом успокоительных средств, всплывала раз за разом другая невероятная перспектива. О ней тоже нельзя было рассказать врачу или другу, хотя она, в отличие от предполагаемого похищения, была полна благородных опасений за вверенную ему человеческую судьбу. В этой истории разными путями все сводилось к одной и той же сцене: кто-то из банды молодых бездельников, носящихся по лесистым окрестностям с самодельными луками, ошибался, и самодельная стрела летела в слоняющегося по тем же окрестностям ребенка. Иногда, внутри кошмара, он пытался руками схватить стрелу, или оттолкнуть тело, в которое она целилась, или заглянуть в лицо стрелку. Последнее пару раз удавалось, и лицо, увы, было знакомым.

Вот и сейчас, спеша водворить кое-кого на место в комнате для занятий, он споткнулся о наваленное рядом с выходом охотничье снаряжение и вспомнил о неприятном сне. Все бы ничего, сон и сон, но стрелки, кроме дурацкого в век высоких технологий хобби, имели еще политические взгляды, весьма запутанные, и вдобавок к тому приличную глупость. Размышления о новом политическом смысле прежде столь обыденной семейной жизни выводили из себя и вконец утомляли. Все чаще беседы с приятелем-соседом, живущим в нескольких минутах неспешной ходьбы вдоль ручья, превращались в неопределенные жалобы и намеки. Единственным, что подвергалось конструктивному обсуждению в этих беседах, были особеннности детской психики. Причем лейтмотивом была ее характеристика как бессмысленного набора примитивных реакций.
– Зачем относится к ребенку как оракулу, не понимаю, - часто повторял при этом сосед. – Или почему все считают, что прививание добродетелей надо начинать так рано? На самом деле, дети мало что понимают в благородстве и совести. Пусть поживут, в конце концов, как дети... Тем более, физическое страдание – оно представляет собой крайне сомнительный урок, если не опасный....
Собеседника хотелось дополнять и дополнять, настолько наболевшей была тема и посетитель произносил задумчиво что-нибудь вроде:
- Было бы еще хорошо пожить, как цыгане или циркачи. Вот истинные дети на земле!
- Да ну, - откликался тогда сосед, улыбаясь. - Не стоит воображать, что у цыган нет никакой политической жизни. Она есть. Я уверен, она имеется и у детей.
- Только не у одиноких.

Слова насчет раннего прививания добродетелей касались, разумеется, Детского Ритуала. Обычно он проходил крайне формально. Детям не сообщали о возможности выбора, да и к чему? Ампутация проводилась щадящим образом, под местным наркозом. Что касается эстетики, то у живущих в мире, где у всех нет мизинцев, представления о красоте изменяются. Если рассуждать по уму, традиция была архаичной, уродливой, но философски и политически безвредной. Отрицать это решались только прогрессивно мыслящие юноши, и то лишь для того, чтобы покрасоваться перед приятелями и приятельницами.

Исключения из правила, наверное, случались и раньше, но когда они в наличии здесь, сейчас, в твоем доме и на твоих глазах, то и старики, и молодые люди вынуждены надолго призадумываться над смыслом старых ритуалов. Но больше, конечно, над собственной позицией по отношению к ним. Если коротко, то на этот раз формализовать самые опасные моменты всего действа не удалось. Не удалось также решить, по какой причине это произошло и, как следствие, испытание на готовность приносить миропорядку небольшие, разумные жертвы действительно превратилось в испытание. При анализе ситуации совесть, впрочем, всегда выносила один и тот же вердикт: страх перед соглядатаями.

Да, страх перед соглядатаями заставил нас провести Детский Ритуал особенным образом. Причем не бессмысленное насилие оказалось в итоге самым мучительным для насильников, а короткий диалог, вскрывающий страшную связность всех вещей в мире:
- Мое дитя, такова традиция. Ты же знаешь значение этого слова.
- Традиция начинается с чего-то. Кто придумал эту?
- Благородный Ономарин Первый. Как и многие-многие другие.
- Но он жил давно-давно!
- Законность ритуала подтверждается время от времени.
- Кем?
- Монархами Хартландии, каждый раз, при вступлении на престол.
- Мамой и папой?

Вне семьи, понятно, никто ни о чем не узнал. Со стороны все казалось необыкновенно гладким: дурно воспитанный ребенок проходит посвящение и преображается на глазах, становясь тише воды, ниже травы. Правда, и воспитатели реже стали отрывать его от игр в поле или неподалеку от запретных для детей огорода и фруктового сада. Но сегодня, сейчас, все-таки следовало заняться действительно неотложным делом – разучиванием приветственных стихов, с которыми все малыши обязаны выступить на празднике Мороженого. Кто-то должен руководить этим важным процессом, кто-то должен, по крайней мере, запустить его.

Проблемный ребенок нашелся после получаса утомительной прогулки на солнцепеке за занятием, которое монографии по детскому поведению называли манипулятивными играми с предметами. Песчаный берег был усеян рядами и кучками камешков, извлеченных из воды. В сторону кустов направлялась змейка из какого-то бумажного мусора. Слева было что-то вроде сада из палок и листьев, воткнутых в песок. Не пытайтесь понять подобные акты и не предполагайте в них логики, хотя бы и странной. Любая логика – удел взрослых.

Ожидая мгновенной и безмолвной покорности, он устало произнес:
- Поднимайся, нужно идти!
Не возражай, не проси – вот лучшие правила поведения для самых маленьких. Воспитателям не следует даже тоном своей речи создавать возможность просьбы или возражения.
- Пожалуйста, еще пять минут! Уток слишком мало.
Не старайтесь понять происходящее. Метафорическая активность такого рода складывается из сравнений, но реконструировать их вам не удастся. Попытайтесь для начала задать наводящие вопросы.

Камни, разбросанные по песку, были округлыми, гладкими, еще влажными, желтоватого цвета. Но что утки делают в огороде из веток? Нужно спросить, скажем, про... но неожиданно, словно бы сам для себя, он произнес другое:
- Интересно, у уток есть политическая жизнь?.. Или так, если тебе непонятен термин: расскажи, как они поживают, твои утки?

Затем он, уже не спеша, присел на нагретый солнцем валун и стал слушать.

(Reply to this) (Thread)

Это шестой ход, еще одна пара и еще одна незавершенная ситуация.

(Reply to this) (Parent) (Thread)

Мое мнение - завершенная, но как скажешь.

(Reply to this) (Parent) (Thread)

Пардон, был неправ, вспылил.
Завершенная.

(Reply to this) (Parent) (Thread)

Всё так плохо?

(Reply to this) (Parent) (Thread)

Да нет, почему?
Это просто выбор, нужно ее дополнять или нет. Если завершенная, то не надо. Все супер!

(Reply to this) (Parent)

Твой ход :) Возможностей куча - можешь написать третью ситуацию, с теми персонажами, которых Ты там видишь, или дать продолжение истории Пети, опять-таки с теми, кого видишь.

(Reply to this) (Parent) (Thread)

Нет, вовсе не "куча возможностей". Надо писать завершенную историю на тему воли, а потом ждать возможности написать продолжение первой.

(Reply to this) (Parent) (Thread)

Или наоборот :)

(Reply to this) (Parent)