Краткія замѣчанія на книгу В.В.Каминскаго
В.В.Каминский (vikarii) "Выпускники Николаевской Академии Генштаба на службе в Красной Армии" СПб: Алетейя, 2011.

Основным достоинством рассмотренной работы безусловно является ее фундаментальность. Заметна тщательная проработка автором огромного массива источников и литературы, на базе которой создается внушительная панорама процесса вхождения большинства офицерского корпуса бывшей царской армии в состав РККА.

Весьма ценным является Приложение 2 с полным списком «Лиц Генштаба на военной службе у большевиков» (703 чел.). Значительное пополнение этого числа, по сравнению с предыдущим (474 у А.Кавтарадзе) относится к несомненным заслугам автора. Хотя, как выяснилось, и этот список страдает лакунами (см. пример с Н.Е.Какуриным).

К числу позитивных сторон следует отнести наличие у автора весьма четкой и оригинальной концепции «социально-бытовой мотивации» перехода и службы офицеров-генштабистов в Красной Армии (стр. 94). Это убедительно подкрепляется анализом массива частных писем, обращений, ходатайств, рапортов и пр. от офицеров Генштаба (100-105).

Представляет интерес как изложение «царицынского конфликта» Троцкого и Сталина (150-154), так и обзор других случаев конфликтных отношений генштабистов-военруков РККА с приставленными к ним комиссарами (155-160).

Справедливо указание на такое малоизвестное явление, как деникинские суды-«чистилища» над перебежчиками-генштабистами из РККА (398).

А теперь подробнее о недостатках.

Неубедительным представляется п.4 в критическом обзоре современной историографии (26). Вне зависимости от контекста, офицер, перебегающий из одной армии в другую, из одного политического лагеря в другой, во время войны между ними, «изменяет» первому, «предает» его, нарушая присягу, обещания, подписки, свои служебные обязанности, наконец. Отрицать это невозможно.

Скрупулезно подсчитав число жертв большевистского «антиофицерского насилия» в конце 1917 – начале 1918 гг (71), автор почему-то не проделал такую операцию над «февральскими жертвами», ограничившись цитированием А.Кавтарадзе про 25 умерших офицеров Генштаба (54)

Гиперкритичность по отношению к полноте составляемых большевистскими властями учетно-регистрационных списков царских офицеров в РРКА (85), мотивируемая лишь «всеобщим социальным хаосом», выглядит слабо обоснованной.

Неуместным выглядит акцентирование «небывалого массового террора» ВЧК (174), да еще с привлечением замусоленной цитаты из Достоевского (179), которой не место в научном труде. Совершенно голословным выглядит попытка «состаривания» военных трибуналов (175) на основании единственного следственного дела, наличие которого никак не доказывает существование трибуналов ранее их официального учреждения.

Подборка случаев арестов генштабистов, служивших в РККА органами ВЧК (179-185) впечатляет. Однако несколько смущает слишком частое употребление автором ярлыка «большевистские (или красный) военный министр» по отношению к Л.Д.Троцкому. Историческая точность требует определять персонажа как положено – Народный комиссар военных дел, Наркомвоенмор.

Весьма интересен подробный анализ случаев перехода генштабистов в белые армии (193-214), хотя абсолютизация автором «социально-бытовой мотивации службы» в данном случае все-таки представляется мне чрезмерной.

Конкретная натяжка допущена автором и в описании перехода к белым генерала Н.Д.Всеволодова (213). Каминский начисто игнорирует рапорт Всеволодова белому командованию о его вредительской деятельности на посту командующего 9 Красной армии, результатом которой стал разгром 23 дивизии на Донце в апреле 1919 и утеря наступательной инициативы Южного фронта в Донбассе, в скором времени обернувшиеся крахом всего фронта. А между тем об этом писал еще Н.Какурин («Как сражалась революция».-Т.2, с.141-142). Кстати весьма странно, что этот известный генштабист и историк, хотя также закончил Николаевскую академию и служил на высоких командных должностях начштадива и командарма в РККА, начисто не замечен автором, не упомянут ни в тексте, ни даже в сводном итоговом списке.

Значительная роль генштабистов в организации РККА и ее командного аппарата крайне подробно излагается во 2 части книги. Здесь автору можно поставить в упрек разве что чрезмерное выпячивание роли офицерства, словно в пику традиционной советской историографии. Например, славу «победителя Колчака» автор категорически отнимает у Командарма-4 и одновременно «якобы командующего Южной группы Востфронта» (?) М.Фрунзе и отдает его генштабистскому окружению (Ф.Новицкий, А.Балтийский, А.Климович, В.Лазаревич), причем следуя за белоэмигрантским историком А.Зайцовым (357-358). А описывая деятельность Северо-Кавказского военного округа (Царицын) вообще не упоминает ни Ворошилова, ни Сталина, ни Пархоменко, вообще никого из большевистских краскомов (366-372).

Также странно, что претендуя на всеохватность темы, автор в итоге ограничил свой обзор лишь Южным и Восточным фронтами красных.

И в заключение цитата:

«Здесь самое время противопоставить жесткий прагматизм большевиков и «белый» романтизм в деле подбора и использования кадров из среды русского Генштаба. Как ни несовершенна была учетно-регистрационная система большевиков, Троцкий не устраивал «судилища» над офицерами по поводу их родословной или политических симпатий, как это делали Краснов и Деникин с «перебежчиками» из РККА (суд в Донской Армии над Носовичем, деникинские суды-«чистилища» над «перебежчиками»-«генштабистами» Архангельским, Болховитиновым и пр.). Троцкий не ругался с «генштабистами» и не отсылал наиболее опытных из них прочь от главного театра военных действий только из-за личных политических симпатий. А ведь именно так поступил Колчак с Главкомом войск Уфимской Директории Болдыревым, с Начальником АГШ Андогским и группой студентов Академии, с другими видными чинами старого Генштаба (барон Будберг, Н.Н.Головин, М.К.Дитерихс, В.Е.Флуг). Напротив, Троцкий, хотя и при сопротивлении ряда видных большевиков (таких как Сталин, Ворошилов и др.), уже с весны — лета 1918 г. стал привлекать многие десятки офицеров «добольшевистского» Генштаба на службу в РККА, причем старался их направлять прежде всего на «горячие точки» гражданской войны, а не в тыл. В конечном итоге, жесткий прагматизм Троцкого в «генштабистском вопросе» в противовес «белому» романтизму стал важнейшим фактором победы ленинского режима в гражданском конфликте 1918–1920 гг. Благодаря такому курсу, Троцкий выиграл драгоценное время, столь необходимое ему для организации боеспособной армии. «Белые» же, устраивая «суды чести» и проверяя «перешедших» от большевиков способных «генштабистов» на лояльность своим идеям, наоборот, это время безвозвратно потеряли».