Раймонд Крумгольд - Между Сциллой и Харибдой

Первый гей парад в своей жизни я увидел в 2005 году. Это было в Риге, насколько я помню, тогда пытались провести первый латвийский “гей-прайд”. Все сторонники традиционного общества решили выйти на улицы и остановить его. В нашей политической организации тоже хватало сторонников традиционных ценностей, но мы отказались от неофициального предложения поучаствовать в разгоне. Это была не наша война.

Тем не менее, в момент проведения гей-парада я оказался на месте. Вместе с большой группой товарищей, но без политических целей. Не хочу, через столько лет, вдаваться в ненужные подробности, скажу только, что была пара личных вопросов к нескольким представителям славного движения скинхедов, а бритые всем составом собирались защищать норму от извращения. Так что был реальный шанс встретить интересующих нас персонажей и задать эту пару вопросов в рамках конструктивного и миролюбивого диалога.

Нужных нам арийских воинов мы тогда не встретили, хотя их друзья были на месте. Зато я лично пережил в тот день момент истины, самое натуральное озарение. Я посмотрел на гей-парад. И это было омерзительное зрелище.

Тысячи человек собрались для агрессивной агитации своих сексуальных предпочтений. В руках они держали порнографические плакаты с стилизованным изображением мужского полового органа проникающего в анус. ЛГБТ среди них не было. Вдалеке, под охраной полиции, мелькали безобидно выглядящие фрики. Но подойти к ним поближе было невозможно, всё заполнила другая толпа. Совершенно не похожая на толпы , выходившие на действительно важные политические мероприятия, вроде защиты русских школ. Там были: заранее пьяные пацаны с окраин, сектанты протестантского толка, с пустыми глазами и нацисты, как русские, так и латышские. Сводный отряд разнообразных маргиналов изображал из себя моральное большинство. С того момента я не могу всерьёз относиться к борцам с гей парадами. Поскольку сразу вспоминаю этот стрейт-парад гордости за неприкосновенность своей задницы. С трениками вместо перьев.

Здесь я должен сделать признание, я не либерал. То, что я не являюсь гомофобом не делает меня гомофобофобом, люди имеют право на собственное мнение. Я вполне сочувственно отношусь к борьбе любого меньшинства за свои права, но считаю её политически второстепенной и не приоритетной на фоне действительно важных задач. Моё нейтральное отношение к чужой гомосексуальности основано на том, что определённый процент моих любимых писателей, поэтов, музыкантов и философов гомосексуальны, и я просто привык считать это незначительной особенностью личности, которая, сама по себе, не делает человека ни лучше, ни хуже. При этом все столкновения с гомосексуалистами в реальности оказывали скорее негативное впечатление. В моём родном латгальском городе, абсолютно традиционном внешне, имелась целая группа достаточно влиятельных геев, включая бизнесменов, чиновников, журналистов и медиа-персон. Я про это узнал благодаря дико смешной истории. Меня, в 2001 году, внезапно попытался соблазнить один журналист городского издания. Он брал интервью, напился пива в процессе, и, фигурально выражаясь, распустил хвост, рассказывая о гомосексуальном фашизме, истинной элите и жалком быдле, в моём лице, не желающем присоединиться к новой аристократии во имя Жене, Мисимы и Ярослава Могутина. Когда я стал расспрашивать знакомых на тему “что это было”, то выяснил, что всем кому надо, про эту элиту известно, и никто на это не обращает особого внимания. Зато в городе нет ни одного гей-бара и гей парад там в принципе невозможно провести.