Не понимаю, как можно не любить теории. Впрочем, да, многие не любят. Но отношение социологов (добавлю - культурологов и примыкающих к ним зачастую философов, филологов и искусствоведов) к теории - это не теоретизирование, нет. Все это "ботанье по Дерриде" и прочие способы создания своего особого языка, где теории превращаются в слова с произвольными, но фиксированными и непонятными "чужакам" значениями - это попытка превратить теорию в конкретику, высушить ее и пришпилить как бабочку.

О, теорию можно не любить очень многообразно. Столько всяких поз... Например - за упрощение, ведь конкретные объекты много более разнообразны и сложны. Или - за оригинальность предпочитаются конкретные случаи. а теория всегда - это уже кто-то кушал. Или вот интересная поза нелюбви - теорию не любят за произвольность, за неистинность. Опыт дает иллюзию прикосновения к истине. Еще поза нелюбви к теории приятна скептикам - любые мысли можно оспаривать, а стоит принять в себя какую-то теорию - и уже тебя самого оспаривают. И много, много других поз нелюбви.

Упреки в упрощении, вторичности, оторванности от опыта - это и есть следствие упрощения, неумения вообразить, что теория может быть чем-то большим, чем сухая парадигма. Но ведь были и теоретики, не признававшие за собой этой слабости. Выводили всю теорию из той очевидности, что можно было непосредственно ощупать. Тот же Гете. Особенно когда он предлагал Гегелю лечить природой диалектические противоречия.

Теория буквально переводится как "созерцание" (как ни странно для поверхностного взгляда, где созерцание обычно увязывается с эмпирией, а не с теорией). На самом деле теоретик-созерцатель как раз и отличается от "практика"-испольователя тем, что стремится понять. А использовать можно и не понимая