http://ivanov-petrov.livejournal.com/41694.html
«Н.Н. Плавильщиков, бывший тогда ассистентом Г.А. /Кожевникова/, получил в банке какие-то суммы для Музея. Принесенные миллионы Плавильщиков доставил Г.А. на квартиру, которая помещалась в здании Музея и имела непосредственный выход через лестничную площадку в верхний выставочный зал. Г.А., сидя за столом, стал считать полученные деньги, склонившись над ними. В это время Плавильщиков выхватил револьвер и произвел два выстрела ему в голову, почти в упор, после чего направился к выходу. На выстрелы в комнату вбежала Ирина, прислуга Г.А. Плавильщиков выстрелил и в нее. Ранил в шею. Ирина упала. Лежал оглушенный и Г.А. Однако оказалось, что маленький “Смит и Вессон” Плавильщикова был слишком слабый оружием, чтобы пробить черепную крышку Г.А. Одна пуля просто расплющилась об нее, а другая, попав под каким-то счастливым углом, рикошетировала. Плавильщиков вышел из квартиры ходом, ведшим в музей, спустился в нижний этаж и пришел в гистологическую лабораторию, где работал А.В. Румянцев. С ним он стал, как ни в чем не бывало, разговаривать о всяких вещах. Из окон лаборатории, выходивших на двор, они вскоре увидали, как перед подъездом, ведущим в квартиры, собирается толпа. “Что там произошло?” — спросил Румянцев. “Не знаю, — ответил Плавильщиков, — пойду посмотрю”. И пошел на квартиру Г.А. Когда он туда входил, санитары скорой помощи как раз проносили мимо него раненую Ирину, которая тут же и закричала: “Вот он, вот он!” Плавильщикова немедленно схватили и доставили в ВЧК».
«Как выяснилось позднее, Г.А. довольно скоро очнулся от контузии. Окровавленный, он стал кричать в открытое окно о помощи. Говорили, что будто он вопил: “Караул! Убивают профессора Кожевникова!” Не знаю, насколько это правдиво. Во всяком случае, народ сбежался, и обоим раненым была оказана помощь».
«Все поведение Плавильщикова было настолько странно и настолько его поступок не был ничем обусловлен (его отношения с Г.А. до этого случая были самые нормальные), что в Чека очень скоро догадались прибегнуть к медицинской экспертизе. Таковую произвел врач-психиатр Н.С. Молоденков, который спустя около 14 лет, когда я с ним познакомился, рассказал мне об этом случае в своей практике. Был констатирован типичный острый припадок шизофрении. Плавильщикова препроводили в психиатрическую лечебницу, из которой он через какое-то время вышел. Но, конечно, продолжать работу в Музее он уже не мог. Г.А. был уверен, что он намеревался убить его по каким-то низким мотивам, боялся его и строжайше запрещал своим ученикам иметь какое бы то ни было общение с ним. Я этот запрет потихоньку нарушал, так как соприкасался с Плавильщиковым по своей специальной работе. Да и сомнения быть не могло, что во всем том случае не было ничего кроме припадка безумия».
«Трагическая сторона описанного происшествия как-то быстро забылась. Но анекдоты о необычайной крепости черепа Г.А. и о том, как он кричал, что его убивают, остались для потехи тех, кто может над такими вещами смеяться» (Кузин, 1999, с. 56-57).

Согласно одному из вариантов легенды, судил Плавильщикова пролетарский трибунал. Адвокат его обратился к судьям и сказал: «Мой подзащитный знает наизусть 3000 видов жуков – все признаки, кто где живет, названия по-латыни и по-русски. Как вы думаете, можно его считать нормальным человеком?» Судьи дружно решили, что плавильщиков невменяем.

Дивная история :)
Но это всё же не музейный анекдот, а анекдот о профессорах, которых не в пример больше...

Этот профессор был директором музея и жил в квартире при музее, так что всё происходило прямо на территории музея

Вненаучная жизнь ученых всегда была очень интересной. Слету вспоминается Галуа чья ЖЗЛовская биография читалась как увлекательная приключенческая литература: подпольщики, бунтовщики, любовная история, не говоря уже о математике.

Не тот ли это Плавильщиков, чьей "Занимательной энтомологией" я в детстве зачитывался...

Разумеется, тот.

Да-да, и мне тоже это имя помнится по детскому чтению.
Вот, нашла:
Плавильщиков Н. Н. Жизнь пруда. М, Детгиз, 1951.