Интеллектуальные эмоции
Есть две неприятности с интеллектом, вызывающие у меня очень тяжелые чувства, хоть и совсем разные.
Одну можно назвать, пожалуй, интеллектуальной одержимостью, или болезнью веры. Кстати, наиболее часто я встречал это у людей, имеющих отношение к науке, у многих ученых, хотя и у религиозных людей тоже, просто у религиозных - далеко не у всех, я не уверен, что там это массовое заболевание, а в науке - именно массовое.

Это состояние неответственности за свой мыслительный процесс. Не думаю, что всем понятно, но не знаю, как лучше сказать. Человек выносит за скобки некоторые крайне существенные части умозаключений, полагая, что за них отвечает кто-то еще. Часто это соответствует карикатурному образу религии, имеющему широкое хождение - другое дело, что этой карикатуре мало кто соответствует. В той карикатуре узнаваемо - человек лепит какую-то фигню, а если спросить об основаниях - "так в писаниях, собор так решил" или - "это норма христианской жизни". И все. У него самого ни малейших сомнений, что он дал окончательные аргументы, сомневаться больше в чем, разве только из упрямства. - К этой карикатуре попривыкли, но на деле такой тип неответственности очень часто виден у ученых. Будто кто-то и когда-то за них обосновал возможность их предмета, метода, способов рассуждения и избавил их от этаких трудов. Они принадлежат к коллективной сущности - там всякие есть, и методисты, и теоретики, они всё обоснуют и подтвердят, а данный человек может спокойно заниматься специализированными разъяснениями на небольшом участочке. Уверенность совершенно непрошибаемая - любые возражения просто не принимаются во внимание, потому что где-то кто-то обязательно ответит правильно на все вопросы, а данный конкретный человек мыслить не обязан, у него работа.

Другое, противоположное заболевание мышления - это мыслитель-самоделкин, который как раз отвечает за каждый свой шаг. Совершенно героическая личность, не верит ни в черта, ни в традицию, ни в великих мыслителей прошлого - все врут, и разбираться надо во всем самому и сейчас. Поскольку интеллектуальные силы ограничены, самоделкин склонен проблемы упрощать. Чтобы помещалось на его коленке, он с трогательной простотой отказывается знать что угодно, отрубает проблеме голову и конечности, выкидывает ненужную требуху и оставшийся обрубок выворачивает наизнанку, после чего сообщает, что это псевдопроблема и вообще он придумал совсем иной мир, остается только заставить других заучить его составляющие.

Обе болезни равно непристойны и неприятны, но первая вызывает у меня при столкновении с человеком - из-за естественного сомыслия и чувствования царящего в нем интеллектуального климата - какой-то тошнотворный ужас, как при контакте с сумасшедшим. А вторая болезнь тошноты не вызывает, только похожее на чесотку раздражение.
Надо ли говорить, что мое мышление колеблется между этими полюсами и страдает то от одной, то от другой напасти.