Читаю Апресяна
Эк у него все хитро устроено. Сначала огорошил меня глаголом стоить, который может быть и союзом – «Стоит ему войти, так хоть святых выноси», и я задумался, в чем общее значение этого, значит, союза и значения в «сколько стоит».

Потом огрел меня словами без свободных значений – которые существуют только в фразеологических оборотах («оказывать»), но собственный смысл, оказывается, все-таки имеют.

Показал классификацию глаголов красоты неописуемой, и тут же, как родному, дал в руки играть «семантический примитив». Сердце радуется от таких слов, и сразу какие-то растут веточки – раз есть примитивы семантические, от них, конечно, можно вывести… И тут же – семантический кварк, устроенный дивно хорошо. Если б была топорная работа, то и был бы этот кварк «наименьшим значением», из которого семемы складываются. Ан нет, иначе значение устроено…

Семантическим кварком он называет кусочек смысла, который не вербализуется ни одной лексемой. При этом о сложении из кварков речь не идет – только об анализе до кварков – в тех случаях, когда это может помочь. Его пример – семантическим кварком является пересекающаяся часть значений «хотеть» и «желать», где «хотеть» - семантический примитив. Раз примитив, т.е. далее неразложимое значение, то меньше смысла в лексему не запихнешь, но раз кроме того кварка в «хотеть» есть еще что-то, то кварк меньше примитива. То, на что примитив больше кварка – вовсе не обязательно кварки – так я понял Апресяна.

Кварки выявляются не только в пересечении значений – они еще живут в признаках (предельности – для прилагательных, моментальности – для глаголов). Показалось мне, что этот самый кварк вообще-то – признак, но, наверное, не любой. (Кажется, это будет различие между собственными и несобственными признаками. Но это уж мои фантазии). Дальше там можно видеть, что кварки беднее (шире), чем любая лексема. То есть кварк – частичка семантического поля лексемы, и при этом он является бОльшей степенью обобщения, чем любая лексема. Видимо, это должно соответствовать мерону в морфологической терминологии, то есть – название класса частей.

Тут он перешел к тому, как в языке выделяются субъекты, наделенные свободной волей: люди, боги, ангелы, демоны и животные. Специальные синонимы выделены для того. чтобы отличать действия с телом от действий с волей. Пример Апресяна: «заставить» можно тело, а «вынудить» - только волю. Вынуждение носит нефизический характер… Соответственно, нельзя физически наблюдать «вынуждение». Отсюда начинаются обратные эффекты: раз «вынуждать» невидимо, то нельзя сказать: «Он вынуждает собаку служить», а только «Он заставляет собаку служить». Поскольку можно видеть, как он «заставляет», а она – «служит».

В общем, где-то глубоко под костями черепа у меня стало чесаться что-то вроде смутного понимания, как с этими самыми значениями и смыслами работают.

При этом так получается, что раз в анализе можно добраться до кварков, но из кварков негоже строить значение лексемы, то значение это приобретает довольно сложные черты – там должны быть интегративные механизмы, управляющие неотделимыми частями, и прочие фиоритуры, присущие целому.

Да, это – в статье «Акциональность и стативность как сокровенные смыслы (охота на оказывать)», в сборнике 2004 года.