Аргументы
Как-то раз я устроился на новую работу. В общем, не в первый раз, но все равно – волнительный момент. Пришел в «настоящую» фирму, у которой иностранный владелец. В отличие от «наших» контор, не разваливающихся лишь по причине наличия внешенего атмосферного давления, тут, наверное, все будет иначе...

Я сидел в подвальном офисе вместе с программистами, ребятами молодыми и веселыми, которые осваивали премудрости компьютерных игр, смотрели футбол и прочим образом увеличивали квалификацию. Однако в редкие набеги шефа они опускали глаза долу, в монитор, и тщательно осматривая его поверхность. В целом происходила нормальная рабочая деятельность.

На второй день моего пребывания в фирме в ней появился незнакомый мне веселый молодой человек в мятом костюме, который крайне весело со всеми здоровался, хлопал по плечу и шутил. Я его увидел в первый раз и не знал, чем он занимается. Видно было только то, что он – «свой». Обойдя программистов, он живо направился ко мне и вопросил: «Ты чего, новенький?». Утвердившись, он пожелал узнать, чем я занимаюсь. Я попытался объяснить, но свет понимания не зажегся в его глазах. Не желая казаться снобом, я объяснил еще раз – уже на детском уровне, понимания не достиг, но мой визави решил оставить эту тему. И тут же захотел узнать, какого черта я не в галстуке. Я несколько растерянно покосился на программистов, которые были отнюдь не в галстуках, не нашелся с ответом – а моего собеседника вихрь приветствий и знакомств унес дальше по комнате, он уже рассказывал анекдот в другом углу. Я решил, что общение закончилось.

Через минуту он цепко держал меня за плечо и злым, но веселым голосом спрашивал, не принести ли ему из дома свой галстук, раз я настолько нищий, что не могу носить своего. Я пытался отшутиться, однако мне было сказано встать, когда я разговариваю с менеджером, и отвечать на вопрос. Я вежливо сообщил, что ему не стоит приносить из дома галстук, поскольку я не люблю носить галстуки и не одену то, что он принесет.

Дальше была довольно грозная «накачка», перемежавшаяся криками: «Чтоб завтра был в костюме!». Очередной раз обозвав меня и приказав ходить так, как следует, менеджер опять убежал в другой угол комнаты. Я почувствовал себя как-то не на высоте – говорил с ним на «вы», отвечал вежливо, в то время как имел место явный наезд. Расстроенный своим несоответствием менеджериальному уровню общения, я вышел в коридор покурить. Тут же около меня оказался менеджер, столь же оживленный, и пожелал продолжить разговор. В коридоре он резко изменил манеру общения, сказал, что у меня классный прикид, что ему нравится, что он одобряет мой вкус в выборе одежды, но ходить так в фирме можно только программистам и то пока, а я, как не программист, должен быть одет по форме фирмы, и завтра же должен быть в костюме, и что он тоже не любит галстуки, но что делать, и мне следует быть...

В ответ на приветливое хамство я собрал ковер нетерпения и уложил его в сундук раздумий о том, как мне нужна эта работа. Вслед за этим я постарался мягко, не напирая на противоречия, сообщить, что не стоит обращать на меня внимания, у меня нет цели вести себя демонстративно, но ходить я буду в обычной одежде, в какой привык. Атмосфера снова накалилась, пошел мат, указания на мои неприглядные черты характера, которые зоркий глаз менеджера уже успел различить.

Сообщив мне, что я непроходимо туп и не понимаю человеческих аргументов, он перешел к приказам: я здесь работаю и буду подчиняться, а иначе – пошел вон. Я не внял. Тон менеджера опять стал ласковым, и он начал объяснять недоумку логику ситуации с азов, явно убедившись, что перед ним полный идиот. Логика его была неопровержима и сводилась к тому, что я добровольно выбрал место работы, а значит, должен подчиняться регламенту этой работы. Аргументы скреплялись обильными «Ты понял?!», что значительно увеличивало их силу. Я в ответ также перешел на логический уровень аргументации, оставил в стороне все «не хочу» и «не нравится» и объяснил, что при поступлении на работу я договаривался с владельцем фирмы, мы решили различные вопросы – о размере моего труда, его характере и оплате, что о форменной одежде не было сказано ни слова, и именно поэтому костюм носить не буду, поскольку это не входит в договор.

Почему-то мой переход к логике крайне раздражил менеджера, мат его стал более лично направленным, и он сообщил мне аргумент, который я не раз слышал впоследствии: «Так, значит, ты у нас всегда прав, и как ты говоришь, так и правильно, а остальные, значит, во всем неправы? Ты, значит, у нас один правый, да?». Вслед за этим переговоры были прерваны управляющей стороной, которая с криками «Я вот сейчас шефу скажу, и ты отсюда вылетишь сразу же» помчалась в кабинет к главному.

Общение с управляющим кадром почему-то не развеселило меня, однако надо было работать, и я вернулся к попыткам объяснить программистам, что же именно им требуется сделать, а также объяснениям, как это сделать можно, несмотря на их глубокое убеждение, что написанное мною в ТЗ противоречит элементарной логике. Объясняя им некоторые основы теории графов, я погрузился в иную логику и о менеджере забыл.

Вспомнил я о нем дня через три, услышав вдали его голос. Ко мне он не подошел. А еще через неделю его из фирмы ушли. Некий иной менеджер потом рассказал мне, как мой оппонент ворвался с жалобами на хамство, тупость и недисциплинированность нового работника к шефу, но тот, ожидаючи от меня результатов работы, вник, вопросил, в чем причина, а узнав, что дело в одежде, сказал: «Отстань от него».

Но интересно, конечно, не то, как происходят в фирме мелкие интриги. Меня больше заинтересовала аргументативная способность. С тех пор, встречая оппонента, который на неком этапе разговора обиженно восклицал: «Вот как, значит, это так у вас получается, Вы всегда правы, а остальные – нет? Это такая у Вас логика?», - я всегда непроизвольно вспоминаю того менеджера. Его образ стал для меня символом данного логического аргумента. Что, собственно, означает, что его логика на меня произвела сильное впечатление – раз он стал символом логической фигуры.