1. Что значит «невнятный остаток»? Если это некий след особи, систематическое положение которой не определено, то палеонтолог, очевидно, определяет ее с точностью до рода или семейства с некоей весьма малой вероятностностью? По беседам с Мейеном, помню его скептицизм относительно верифицируемости палеонтологических классификаций. Для того, чтобы «строить частную схему распространения таксона», надо бы иметь не один след, а некое статистическое множество. Часто ли это дано? Мне кажется странным, что всеохватывающие теории могут иметь в качестве эмпирической базы не описанные и определенные совокупности особей, а некие тени их признаков- частей. Реконструкция морфологии особей по сохранившимся частям-признакам дело благое, в отличие от построения теорий распространения признаков. И так далее.
То, как вы описали вложение теорий, с моей точки зрения есть взаимопорождение спекуляций, основанных - в конечном счете - на единичных и весьма случайных фактах. Естественно, что спекулянты зависят друг от друга и ссылаются друг на друга в обоснование спекуляции. Эти обширные, как вы говорите, объясняющие схемы висят в предметной пустоте, но социальное их наполнение очень плотное. Столько людей, которые по видимости занимаются таким важным делом, картину мира строят.
Дело это не беспроблемное, но проблемы в основном социальные: как договориться петь в унисон куче людей, владеющих на вербальном уровне самыми разными понятийными аппаратами. Поэтому так велика роль профессиональных болтунов типа «известных французских философов», которые без запинки и смущения связывают атомы и гены, ценозы и тектонические плиты, информацию и потребности в некое подобие текста, бессмысленного, но эффектного.

Относительно статуса таблицы Менделеева. Насколько мне известно, она сопоставляет атомные веса и валентности, а периодичность – лишь следствие устойчивых связей между этими порождающими отношениями. Если вы посмотрите на таблицу, то увидите. Какие факты атомарного строения в ее основе лежат, не знаю.

Беклемишев. Для вас это теория, а для меня дидактика, причем в логике своей наивная. Была в его годы мода на аксиоматику и симметрию, он ей следовал, что для дидактического курса оправдано. Студент весьма чувствителен к отсутствия логики, так что любая подойдет, особенно в изложение такой плотной по фактам области как сравнительная анатомия. Альтернатива зубрежка. А то, что и Шмальгаузен, и Беклемишев были прочитаны как эволюционные схемы, беда не авторов, а биологов, которые никак не могут принять, что классификации самоценны и не нуждаются ни в каком внешнем, в том числе эволюционном обосновании. Признаки сходства не есть признаки родства, и то, что ребенок похож на соседа вовсе не основание считать его ребенком соседа. Определители существуют вне пространства эволюционных спекуляций и не зависят от них.

Я имел в виду не "след", а "особь". Ясное дело, плохо сохранивашаяся. Но определение я не пытаюсь проблематизировать - профессионал определил. Насчет того. что "один" - не это принципиально. Ну, будем считать. были еще остатки... Короче, точку поставить можно, точку находки. Между тем. и для одной находки вполне возможны точные определения. Мейен, вероятно, говорил о растениях и, например, о находках стволов и листьев - там и в самом деле масса проблем. Дело не в том. что эти проблемы выдуманы - просто иногда их нет.

Насчет спекуляций спорить не буду - поскольку ценен не спор. Мне интереснее - почему так думаете? Верно ли я уловил мотив - важно (с Вашей точки зрения) увидеть социальную важность, придаваемый занятием статус - и возникает подозрение в том, что там - нечисто. Или есть существенные соображения, почему зоогеография является пустой беспредметной спекуляцией? я описал обыденность. вовсе не особый случай - в целом, вся зоогеография примерно так и делается. Замечу только, что сравнение ученых-естественников из устоявшейся профессии с болтовней известных французских философов надо бы обосновывать - сходу не понятно.

Про то, что сходство не обязательно родство, я немного догадываюсь. Есть основания думать, что самой мощной причиной сходства является все же родство - но это тема очень сложная в своих частноятх. Во многом потому, что как раз здесь сидит мейнстрим, и потому как объяснение оговорок - когда сходство не родство и в каком проценте, и "генеральной линии№", когда сходство все же свидетельствует о родстве - дело многьотрудное и в рамках нашего разговора я за него не возьмусь. А вот насчет Беклемишева, думаю, не совсем так. Вы правы - там явно прослеживается мода на аналитичность. весьма качественным положениям придан вид аксиом и следствий. Вы правы, что Беклемишев строил систему сравнительно-анатомического, симметрийного сходства, которая была его последователями принята за генеалогическую. поскольку им в голову не приходило. что может быть другая. Однако речь не о том, доказывает ли Беклемишев филогению. Я говорил об ином - на базе огромного, совершенно фантастического и плохо представимого неспециалисту количества эмпирических обобщений Беклемишев создал теорию более выского уровня. И, конечно. ее проверкой является не рассуждения о том. кто от кого произошел, а находки тех или иных черт строения, предсказанных его теорией, то есть - там есть ряд "морфологических" предсказангий и объяснений. Не все верны, но дело опять не в этом - мне было важно указать на "следующий этаж" теории. Этого, кажется, достаточно - чтобы попытаться понять, отчего Вы не признаете, что некоторые теории являются иерархизованными и вложенными. замечу, что отсюда не следует автоматом единая теория всего и не вытекает ведущая роль философии и методологии для науки. Совсем нет.

Сергей Викторович был известен широтой предметных интересов и методологической компетентностью. В частности, вопрос о том что считать особью, особенно в палентологии, его весьма занимал. Палеозоолог особь заведомо найти не может, он может в лучшем случае найти минерализованные части скелета, след. Точность определения появляется в циклическом повторении определения некоторой совокупности объектов разными исследователями. Вера кому-то тут ни причем, это ведь не игра «веришь-не веришь».

Вы считаете что Беклемишев создал теорию, а я считаю, что учебный курс, так как по критериям верифицируемости его построение не проходит, вы же сами говорите, что многие его основные факты ревизованы. И по критерию фальсифицируемости не проходит, так как применимость не ограничена, как и во всяком эволюционном построении. То, что в некоторых областях, думаю что заведомо не «эволюционных», его построения позволяют делать проверяемые предсказания, свидетельствует, что он сумел «ухватить» план строения-архетип. Не более того. А то, что курс гениальный, кто же спорит. Читал его как детектив в свое время.

Видите ли, достаточно дать методологическую слабину и согласиться с тем, что сходство свидетельствует в какой-то мере о родстве, так сразу и выстраивается систематизированный бред о происхождении таксонов от таксонов.

Относительно этажности теорий. Я же не говорю, что ее нет вообще. Только эти иерархизированные теории к науке отношения не имеют. Каждый лаборант, занимаясь своим делом, выстраивает для себя некое объяснение того, с чем он имеет дело. Умные лаборанты оставляют свои построения при себе и только по пьяни разглагольствует о том, что они то понимают как все устроено. Глупые лаборанты бросают свои занятия и посвящают жизнь разработке своей теории. Собственно, каждый человек имеет – про себя – собственное понимание того, как устроены он сам и все прочее. Эти обыденные теории имеют общего с наукой только имена объектов, так как гены, например, о которых рассуждает теперь любой бытовой философ, не имеют ничего общего с объектами химической или иной любой генетики. 300 лет назад функции генов в обыденном осмыслении несли черти.

Эти обыденные теории выстраиваются в иерархии: все состоит из атомов, а атомы это такие штучки..... Когда-то ничего не было, потом было творение (Большой взрыв или Богу захотелось), и началась эволюция: из атомов возникли молекулы, из молекул протожизнь, потом появились обезьяны и одна из них родила, благодаря таинственной мутации, человека. Человеки начали размножаться, естественно отбираться, а самые умные начали исследовать себя и все остальное. В конечном счете они поняли, что в основе всего атомы и все с ними связанное. Немножко ниже в иерархии молекулы, потом организмы, потом все, что связано с человеком. Соответственно, точное и естественное знание основное, а остальное знание неестественное или противоестественное. Такое глупое лаборантское творчество и есть наука в бытовом представлении о ней. Так что вложенные теории есть, но это вот такие теории.

Был у меня приятель- главный геолог Кольской сверхглубокой скважины. Он показывал мне керны с 11 км глубины. Ориентировочный возраст около 4 млд лет. Микрофоссилии в них точно такие же, как в кернах 100 миллионолетней давности. Так что жизнь была всегда, а эволюционная мифология прикрывает нашу внутреннюю нечестность: мы так устроены, что не можем сказать « не знаю». Вместо этого придумываем вложенные теории.

М-да. Боюсь, что по критериям верифицируемости и фальсифицируемости почти ничего в биологии не проходит, и не потому, что биология плоха, а - критерии кривые. Но Вашу точку зрения понял. В самом деле, если держаться Поппера - не проходит.

Если это возможно, Вы не могли бы намекнуть, как Вам видится концепция происхождения? Я пока не могу уловить. Не таксонов от таксонов, а...?

Или в этом месте надо сказать: "Не знаю"?

Ну почему же, аналитическая – экспериментальная биология вполне фальсифицируема, а систематика верифицируема. Более того, систематика воплощает в себе логику верификации в ее предельно четкой и изящной форме. Ну а то, что бантики, которые навешивают якобы биологи-теоретики на законы физиологии, генетики, биохимии, психологии и на иерархии таксонов есть только бантики- ирония социальной ситуации, в которой якобы биологи -теоретики борятся за место на том, что они считают олимпом.
Относительно происхождения – мне кажется, что не от той стенки гвоздь. Вопрос о происхождении можно ставить только там, где можно выяснить, кто с кем спал и от кого понес, то есть в генеалогии. Но и там выяснение происхождения оказывается малооперациональным, так как в третьем -четвертом поколении все предки оказываются спящими со всеми. Эту генеалогическую логику мы наследовали от сословной до-рыночной политической системы, где с происхождением было связано наследование статуса. Социальная логика была применена к системе природы, возникло то, что вы называете теоретической биологией.

Вопросу о том, кто от кого происходит, не входит в список вопросов, которые я считаю базовыми для науки: что есть, каким образом функционирует, почему так происходит. Систематика отвечает на вопрос, что есть. Аналитические биологические науки отвечают на вопрос о том, каким образом функцинирует. Объяняющая теория, по идее, должна связывать вопросы о существовании и функционировании в одной -матричной – схеме, сопоставляя типы функционирования таксонам-существованиям.

Хотел бы обратить ваше внимание на то, что математика, описывающая возникновение и исчезновение даже элементарных частиц весьма сложна и непрозрачна ( для меня, во всяком случае) и оперирует с такими жестко операционализируемыми понятиями, как пространственная и временная симметрия, четность, аромат и прочее. И странно было думать, что возникновение мандавошек можно было описать менее сложным аппаратом. Ведь элементарные частицы есть некое объективируемое свойство лишь одного из структурных уровней, на которых можно анализировать мандавошек, а не наоборот. Мы пока что крошечный кусочек реальности сумели операционализировать, понять и приспособить под себя – через технику. Но, к сожалению, понимание своей ничтожности отсутствует, скорее всякие якобы теоретики создают ощущение величия.

Да, кажется, понимаю. Вы несколько щедрее Поппера - он, помнится, запрещал спрашивать "что", разрешал только "как". Кажется, представляю эту схему, где границы применимости законов "как функционируют" определяются объемами таксонов "что функционирует".

С последнией мыслью, конечно, согласен. С подъемом по уровням сложность. скорее всего. растет, и математика там будет тяжелая.

Ну почему же, аналитическая – экспериментальная биология вполне фальсифицируема, а систематика верифицируема. Более того, систематика воплощает в себе логику верификации в ее предельно четкой и изящной форме. Ну а то, что бантики, которые навешивают якобы биологи-теоретики на законы физиологии, генетики, биохимии, психологии и на иерархии таксонов есть только бантики- ирония социальной ситуации, в которой якобы биологи -теоретики борятся за место на том, что они считают олимпом.
Относительно происхождения – мне кажется, что не от той стенки гвоздь. Вопрос о происхождении можно ставить только там, где можно выяснить, кто с кем спал и от кого понес, то есть в генеалогии. Но и там выяснение происхождения оказывается малооперациональным, так как в третьем -четвертом поколении все предки оказываются спящими со всеми. Эту генеалогическую логику мы наследовали от сословной до-рыночной политической системы, где с происхождением было связано наследование статуса. Социальная логика была применена к системе природы, возникло то, что вы называете теоретической биологией.

Вопросу о том, кто от кого происходит, не входит в список вопросов, которые я считаю базовыми для науки: что есть, каким образом функционирует, почему так происходит. Систематика отвечает на вопрос, что есть. Аналитические биологические науки отвечают на вопрос о том, каким образом функцинирует. Объяняющая теория, по идее, должна связывать вопросы о существовании и функционировании в одной -матричной – схеме, сопоставляя типы функционирования таксонам-существованиям.

Хотел бы обратить ваше внимание на то, что математика, описывающая возникновение и исчезновение даже элементарных частиц весьма сложна и непрозрачна ( для меня, во всяком случае) и оперирует с такими жестко операционализируемыми понятиями, как пространственная и временная симметрия, четность, аромат и прочее. И странно было думать, что возникновение мандавошек можно было описать менее сложным аппаратом. Ведь элементарные частицы есть некое объективируемое свойство лишь одного из структурных уровней, на которых можно анализировать мандавошек, а не наоборот. Мы пока что крошечный кусочек реальности сумели операционализировать, понять и приспособить под себя – через технику. Но, к сожалению, понимание своей ничтожности отсутствует, скорее всякие якобы теоретики создают ощущение величия.

Вы не будете против, если я у себя в журнале процитирую этот наш разговор? Мне кажется, он очень интересен.