Н.П. Окунев, Дневник москвича. 1997
"Дневники обывателя", как их называли, с 1917 по 1924 гг. Подневное описание событий. Многое переписывал из газет... Сын пошел воевать в 1917, потом перешел в Красную армию, голод, дикая инфляция, политическая чехарда, красный террор... Он в этом жил, только - как любой обыватель, как и я - с краешку. Не участвовал, а жил в это время. Умерла жена (застрелилась от безысходности). Он служил, получал очень мало, семью (его и двоих детей от его прежнего брака) в безумные годы кормила жена, занимавшаяся мелкой торговлей на рынке. 90-е сразу вспоминаются - так в некоторых семьях было... Муж еще "работает" в госучреждении или вообще - так... А жена кормит семью. Ну, у Окунева вот - надорвалась и застрелилась.

Скучноватое чтение. Меня чуть не больше политических его выписок занимали сообщения о погоде - он, опять же, чуть не в каждой записи фиксировал - какая погода, типичная или нетипичная, насколько холоднее Рождество или Пасха... Интересно, как к искусству относился. Окунев сам из крестьян, потом - мелкий собственник со своим делом, потом - мелкий совслужащий. И вот - денег уж нет, считай, пальто не на что купить, обувь, еду... Урывает деньги. чтобы в театр сходить, или - хоть в "электрический театр". Очень горюет, когда книги надо продавать - 40 лет собирал, как мог от жалованья отрывал на личную библиотеку, самое ценное. Цитирует классику... Навязчиво, конечно, но... В общем, тонким ценителем, исполненным совершеннейшего вкуса, его не назовешь. Однако - образованный человек, и по нынешним временам - вполне образованный. Мелкий лавочник, из крестьянской семья.

А лучше всего видно эту самую загадочную для меня "легитимность". Что, в смысле, за зверь. И вот он интересуется - победами англичан, сменой власти во Франции, выборами и всякой такой "мужской" политикой. Рассуждает... Ну, такого можно увидеть хоть сто пудов - хоть в 1968, хоть в 1982, хоть сейчас. Кстати, пишет в 1922 о фашизме... И вот он именует войска России - "наши". Естественно. Наши перешли в наступление, наши откатились под натиском немцев... Сетует на разлагающее действие большевистской пропаганды, дезертирство из частей... Потом - керенский. Наши по-прежнему. И банда Ленина-Троцкого, которые мешают. Потом - разгон Учредительного, власть у Советов, грабежи. Поначалу - никак не говорит, бандиты и всё. Потом - по-прежнему не сочувствуя, говорит "советские войска". А потом, нечувствительно - "наши". Сидит в Москве, и в чьих руках власть, те - "наши". Видно, что к Керенскому легитимность эта перешла автоматически и легко - а вот с Советами Окунев замялся, но вскоре - принял. Ругал, конечно, голодные времена, воровство и проч. - ну так всегда правительство ругают. Злобнее ругал, чем царское - верно, но - "наши".

Закончил дневник в 19 марта 1924 г. словами "Все стонут, жалуются, а живут. И правда, должно быть, как кто-то сказал, что надо всем жить, чтобы несчастному примириться, а счастливому поучиться."