Модерн
Мне в нескольких разговорах здесь, в ЖЖ, попадались высказывания о модерне и модернизации. Люди самым простым образом говорят о том, что модернизация продолжает свое хождение по планете, вот уж глобализация настала, - и всякие такие вещи. Говорят очень уверенно - глобализация, всеобщее сходство, не за горами единая цивилизация, да собственно уже почти... Ну, то есть что-то такое слышали и сами себе решили.

Я с некоторым недоумением это читаю, потому что в статьях профессиональных социологов (и разных политологов...) такие высказывания уже лет 15-20 как не встречаются (почти...). По этому поводу решил дать ссылку - раз уж попалась... На профессиональную статью. Не то чтобы это самое отчетликое изложение из виденных, но по крайней мере может дать представление, как принято говорить у тех, кто в этом варится
http://journal.prognosis.ru/a/2007/07/02/167.html

Пути к различным вариантам ранней современности: сравнительный обзор
Шмуель Эйзенштадт, Вольфганг Шлюхтер

Теории модернизации и современности, как они были сформулированы в 1950–1960-е годы, основывались на идее конвергенции. Предполагалось, что процесс модернизации должен стереть все культурные, институциональные, структурные и ментальные различия и беспрепятственно привести к однородному современному миру. Хотя небольшие различия могли бы сохраниться, в первую очередь, как считали эти теории, в силу сопротивления досовременных факторов, они, однако, в конечном счете должны были постепенно исчезнуть.

Сегодня существует гораздо меньше уверенности в том, что современный мир движим процессами конвергенции. Действительно, по мере приближения к концу ХХ столетия, все более распространяются новые представления о сущности современной цивилизации — не только в Европе и США, где впервые возникла культурная программа современности, но также и в Азии, Латинской Америке и Африке. Все они призывают к комплексной переоценке прежних представлений о современности и модернизации, которая основывается на следующих соображениях. Прежде всего мы должны признать, что экспансия современности за пределы Европы должна быть рассмотрена не как вторичный процесс копирования, а как оригинальная кристаллизация новых цивилизаций, во многих отношениях имеющая сходство с процессами экспансии великих мировых религий и империй в досовременную эпоху. Так как экспансия современности почти всегда объединяет структурные, институциональные и культурные факторы, ее воздействие на эти общества оказалось более интенсивным, чем при аналогичных процессах в досовременную эпоху.
...
Так же, как экспансия досовременных цивилизаций подрывала культурные, институциональные и структурные основания инкорпорируемых в них обществ, то же самое происходило и с современными цивилизациями, создающими новые возможности и пути дальнейшего развития. В конечном итоге возникло несколько вариантов современных обществ, имеющих между собой как много общего, так и отличного. Во-первых, это собственно первоначальный вариант Модерна, возникший в Европе и имевший несколько четко выраженных структурных измерений: дифференциацию, урбанизацию, индустриализацию, построение современных коммуникаций и т. д. Все эти черты были выявлены и достаточно подробно проанализированы еще в первых исследованиях по модернизации сразу после Второй мировой войны. С институциональной точки зрения этот вариант современности предполагал построение национального государства и рациональной капиталистической экономики. Со стороны культурной — создание новых коллективных идентичностей, связанных с этим национальным государством, но вплетенных в культурную программу, которая устанавливала различные способы структурирования главных сфер общественной жизни.

Теории модернизации 50-х и 60-х, как и классические теории Маркса, Дюркгейма и, в определенном отношении, Макса Вебера (по крайней мере, одного варианта прочтения его трудов) явным или неявным образом соединяли в себе все эти измерения. Большинство этих теорий даже в своих более мягких вариациях предполагало, что основополагающая раннеевропейская констелляция институциональных факторов вместе с сопутствующей культурной программой должна быть воспроизведена всеми модернизирующимися обществами. Исследователи модернизации предполагали, что гомонизирующие и экспансионистские тенденции проекта Модерна должны охватить не только Запад, но и распространяться и преобладать по всему миру. Реальность оказалась, однако, существенно иной — действительное развитие не подтвердило предположения о конвергенции даже на Западе.
...
Не только различные институциональные сферы проявляют свою относительную независимость, но даже вариации их сцепления между собой чрезвычайно разнообразны среди модернизирующихся обществ и, еще более определенно, в различные периоды их развития. Это справедливо также для теорий, рассматривающих взаимодействие структурных, институциональных и культурных измерений в тех или иных обществах. Выдвинутое многими теоретиками модернизации предположение о том, что культурные предпосылки западного Модерна необходимо и обязательно связаны с такими же структурными и институциональными предпосылками, в настоящее время все более подвергается сомнению. Хотя различные измерения первоначально западной кристаллизации Модерна образуют ключевую отправную точку и исходный пункт для тех процессов, которые происходили в разных обществах по всему миру, эти процессы тем не менее не могут быть сведены к гомонизирующему и экспансионистскому воздействию исходной модели современности.

Современность распространилась по всему остальному миру, однако она не вызвала рождение единой общечеловеческой цивилизации. Серьезные изменения, которые выходили за рамки исходной модели современности, происходили даже в самих западных обществах. Исходные коды европейской модели современности — активная роль человека в универсуме, различные взаимоотношения ценностной и целевой рациональности, космического и исторического времени, индивидуального и коллективного, разума и чувств, вера в прогресс и его взаимосвязь с историческим процессом — не только изменялись, но и модифицировались. Не конвергенция, а скорее, дивергенция управляла историей современности. Эти различия не просто носят культурный характер, они имеют и институциональное измерение. Возьмем только один пример — динамика взаимоотношений между утопическим и гражданственным, революционным и нормальным, всеобщей волей и волей всех породила не только множество различных способов институциализации политических полномочий и ответственности, но также и различные способы политического протеста и политических действий.

Культурные коды Модерна изменялись не столько благодаря эволюционным возможностям обществ, естественному разворачиванию их традиций или новой международной обстановки, сколько в первую очередь благодаря продолжающемуся взаимодействию между культурными кодами этих обществ и теми новыми ответами, которые были даны на их внутренние и внешние вызовы. Эти взаимодействия порождали новые интерпретации взаимоотношений между космическим и социальным, социальным и политическим порядком, между властными полномочиями, иерархией и принципом равенства, они вовлекали в себя элиты и контрэлиты, генерировали гетеродоксию, ереси и движения протеста. Развитие таких групп никогда не было единообразным: новые элиты находились под воздействием уже существующих традиций реакции на изменения в гораздо большей степени, чем это обычно предполагают; аналогичным образом старые элиты подвергались изменению значительно больше, чем обычно думают.


--------
Дальше там решаются несколько иные вопросы:
"Если существует множество различных вариантов Модерна («множественные современности»), то возникает вопрос о том, в какой степени они были сформированы историческим опытом своих собственных обществ? Постановка этого вопроса сразу вызывает следующий: являются ли понятия, разработанные в западной социальной науке, прежде всего в научной литературе по современности и модернизации, адекватными для анализа этого исторического опыта?
...
...
В противоположность высокомерным претензиям многих историко-социологических исследований о том, что развитие Запада должно быть главным критерием оценки развития других цивилизаций, основное предположение нашего подхода заключается в том, что каждая цивилизация вырабатывает собственные институциональное строение и культурные основания. По нашему мнению, специфические особенности этих цивилизаций должны быть проанализированы не только с точки зрения приближения к западной модели, но также и в своих собственных рамках.
---
Потом там о гражданском обществе, национализме, развитии таких образований, как "национальные империи" и прочих таких занятных вещах.