Бей профессоров! 3
Почему в медицине нет присяжных?

Итак, медицина: множество профессионалов, которые (потенциально) имеют очень большую власть. Надо ли их контролировать простым людям? Или это происходит само собой: никто не заставляет пациента лечиться, «простой» пациент, выслушав врача, сам решает, что делать. То есть, как и в случае с экономикой, люди голосуют деньгами. Проблема решена? Может быть… Хотя, кажется, решение пациента очень сильно зависит от того, что скажет врач. Оно свободное, это решение, но очень сильно зависимое.

И – удивительное дело – взаимодействие профессионалов и простых людей в медицине обставлено куда сложнее, чем просто отношения клиента и оплачиваемого профессионала. Многие считают, что сам факт платности услуг врача и свободного выбора пациентом способа лечения гарантирует данную сферу от злоупотреблений профессионалов. Грубо говоря, «присяжные» в медицине уже есть – это пациент (и его родственники) и их деньги. Они сами решают, за что платить. Но медицина предусматривает тем не менее множество «внутренних» средств контроля за врачом – совершенно не полагаясь на голосование долларом.

Например, существует проблема эвтаназии людей, чья жизнь поддерживается лишь медицинским вмешательством и надежд на излечение не существует. И в решении вопроса участвуют далеко не только родственники пациента, нечто решившие со слов лечащего врача – собирается большой консилиум специалистов, обсуждающий эту проблему и принимающий решение. Дело это долгое, врачи очень критично проверяют все аргументы, прежде чем согласятся поставить свою подпись под таким решением.

Или, скажем, добровольное участие в медицинских экспериментах. В. Вересаев в «Записках врача» обратил внимание, что интерес пациента и врача – в излечении, и возможен конфликт с исследовательским интересом врача-экспериментатора. Вересаев сомневался в возможности внутрикорпоративного урегулирования этого конфликта и предлагал вовлечение общественности в процесс защиты пациентов, участвующих в медицинских опытах. И до сих пор продолжают вырабатываться общественные институты, решающие эту проблему.

Например, в 1963 г. Британская Медицинская Ассоциация объявила об ответственности врача за проведение эксперимента и регламентировала действия врача в отношении больного; в 1964 г. принята Хельсинкская Декларация Всемирной Медицинской Ассоциации (ВМА) “Рекомендации для врачей, участвующих в биомедицинских исследованиях на людях”, последняя редакция Декларации была принята в 2000 г.

Кроме того, действует еще и специальный институт: Комитет по Этике. Это независимый общественный институт, создаваемый в соответствии с правилами Качественной Клинической Практики (Good Clinical Practice – GCP). Деятельность КЭ регламентируется различными нормативными и государственными актами в странах европейского сообщества и США. В 1974 г. американский Department of Health and Human Services принял “Общее Правило” (“Common Rule”), согласно которому все исследователи должны получать одобрение КЭ (в США они называются Институтскими наблюдательными советами – Institutional Review Board/IRB, аналог КЭ) для каждого исследования с участием человека в качестве субъекта. В настоящее время ни одна официальная инстанция США, Западной Европы и Японии, дающая разрешение на медицинское использование нового препарата, не принимает к рассмотрению результаты исследования, проведенного без санкции КЭ. В России Комитет по биомедицинской этике создан в 1998 г.

Комитет по Этике состоит не из случайно выбранных «простых людей», а из экспертов – медиков разных областей, и существует в качестве общественного объединения без образования юридического лица. Основное требование к нему – незаинтересованность в конкретном исследовании, то есть независимость от заказчика. Цель создания КЭ – обеспечение независимой экспертизы, консультирование и принятие решений по вопросам этики касательно биомедицинских исследований, предусматривающих участие людей.

В состав КЭ входит 5-15 человек (в зависимости от реального объёма этической экспертизы). Члены КЭ должны представлять различные области знаний для того, чтобы обеспечить полное и адекватное рассмотрение исследований, обычно проводимых в данном учреждении. В число членов КЭ должен входить, по крайней мере, один специалист в области медицины, один специалист, сферой основной деятельности которого не является область науки и, по крайней мере, один, не являющийся сотрудником данного учреждения.

Это лишь немногие примеры. По очень многим проблемам в медицине существуют такие вот бюрократические институты – с утвержденными уставами, правилами поведения, которые предписывают, утверждают, запрещают… Конечно, свободный выбор пациента значит очень много. Но следует обеспечить его достаточную информированность – и для этого мало его «объективно ознакомить» с состоянием его болезни – надо убедиться, что он понял, что происходит и что можно предпринять.

А «простые люди», случайно набранные на улице, в этой процедуре не участвуют. Считается, что решаются слишком сложные профессиональные вопросы, чтобы доверять их людям необразованным. И нет разговора, что «вопросы о фактах» надо доверить «медицинским присяжным», которые уж как-нибудь не дураки и смогут разобраться…

Едва сунувшись в некую профессиональную область, мы находим там особые институты, созданные из профессионалов и гарантирующие права пациента. Значит, в разных областях дело устроено по-разному. У юристов (кроме комиссий экспертов, которые там тоже весьма и весьма развиты), есть особый институт суда присяжных, а у медиков больше представлены экспертные коллегии.