|
|
Пишет ivonn (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} ivonn)@ 2006-11-15 09:15:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
Пионеры-доносчики
Борьба с мелкими вредителями - сорняками и грызунами - научила ребят бороться и против крупных, двуногих. Здесь уместно напомнить подвиг пионера Павла Морозова, мальчика, который понял, что человек, родной по крови, вполне может быть врагом по духу и что такого человека - нельзя щадить.
А. М. Горький.
Как мы уже говорили, в основу воспитания нового человека была положена пропаганда ненависти к так называемым классовым врагам, от пионеров требовалась отныне бдительность и подозрительность ко всему и всем, включая собственных родителей. И пионер-доносчик Морозов преподносится детям, из которых лепили новых людей, как главный пример. Поэма поэта Михаила Дорошина, посвященная Павлику, так и называется - «Поэма о ненависти».
Доносительство становится важным направлением общественной работы пионеров. Быть бдительным, то есть шпионить – стало тогда нормой жизни. Страну потихоньку охватывает массовая шпиономания, в селах разоблачают кулаков, на заводах и фабриках – вредителей, и везде – зарубежных шпионов, внутренних контрреволюционеров и врагов партии (троцкистов, правых оппортунистов, буржуазных националистов и прочих ревизионистов).
Сегодня и речи не идет о том, чтобы осуждать первого «пионера-героя». То, что сделал Павлик Морозов, подсказали ему взрослые, донос был предопределен, он уже стал реалией того времени, отвратительным проявлением «классовой борьбы», проходившей по всей стране. А многочисленные «подвиги» Павлика были придуманы после его смерти в ходе работы гигантской пропагандистской машины. Имя мальчика и поступок были использованы в интересах государства. Как провозглашала БСЭ 1954 года, «героическая борьба, которую Морозов вел против кулаков, - образец выполнения долга пионера, преданности делу коммунистической партии».
Детей учили не только на примерах из художественных произведений, кинофильмов, радио- и театральных постановок. Им объясняли, что надо делать, прямым текстом. Например, Крупская обращалась к пионерам в статье «Быть хорошо вооруженным»: «Поглядите, ребята, кругом себя, Вы увидите, как много еще старых собственнических пережитков. Хорошо будет, если вы их будете обсуждать и записывать. Боюсь, что у вас получится целая толстая тетрадь».
Борьба с мелкими вредителями - сорняками и грызунами - научила ребят бороться и против крупных, двуногих. Здесь уместно напомнить подвиг пионера Павла Морозова, мальчика, который понял, что человек, родной по крови, вполне может быть врагом по духу и что такого человека - нельзя щадить.
А. М. Горький.
Как мы уже говорили, в основу воспитания нового человека была положена пропаганда ненависти к так называемым классовым врагам, от пионеров требовалась отныне бдительность и подозрительность ко всему и всем, включая собственных родителей. И пионер-доносчик Морозов преподносится детям, из которых лепили новых людей, как главный пример. Поэма поэта Михаила Дорошина, посвященная Павлику, так и называется - «Поэма о ненависти».
Доносительство становится важным направлением общественной работы пионеров. Быть бдительным, то есть шпионить – стало тогда нормой жизни. Страну потихоньку охватывает массовая шпиономания, в селах разоблачают кулаков, на заводах и фабриках – вредителей, и везде – зарубежных шпионов, внутренних контрреволюционеров и врагов партии (троцкистов, правых оппортунистов, буржуазных националистов и прочих ревизионистов).
Сегодня и речи не идет о том, чтобы осуждать первого «пионера-героя». То, что сделал Павлик Морозов, подсказали ему взрослые, донос был предопределен, он уже стал реалией того времени, отвратительным проявлением «классовой борьбы», проходившей по всей стране. А многочисленные «подвиги» Павлика были придуманы после его смерти в ходе работы гигантской пропагандистской машины. Имя мальчика и поступок были использованы в интересах государства. Как провозглашала БСЭ 1954 года, «героическая борьба, которую Морозов вел против кулаков, - образец выполнения долга пионера, преданности делу коммунистической партии».
Детей учили не только на примерах из художественных произведений, кинофильмов, радио- и театральных постановок. Им объясняли, что надо делать, прямым текстом. Например, Крупская обращалась к пионерам в статье «Быть хорошо вооруженным»: «Поглядите, ребята, кругом себя, Вы увидите, как много еще старых собственнических пережитков. Хорошо будет, если вы их будете обсуждать и записывать. Боюсь, что у вас получится целая толстая тетрадь».
Вспомним также школьную программу по литературе, согласно которой детей учили рассказывать и записывать собственные наблюдения и собранные сведения «о расслоении и классовых противоречиях в деревне».
Чтобы еще больше расколоть семью и противопоставить детей «неблагонадежным» родителям, в 1934 году издается Приказ Наркомпроса о дисциплине и воспитательной работе, подписанный тогдашним наркомом просвещения Андреем Бубновым. Согласно этому приказу, любой ребенок мог отдать под суд своих родителей просто за то, что он ими не доволен. Приказ претворялся в жизнь так: каждый пионер имел право донести своему учителю на то, что кто-то из родителей не относится к нему должным образом, на основании этого доноса школа подавала на родителя в суд.
Слаженная работа пропагандистской машины не пропала даром. Новый человек вскоре громко заявил о себе успехами в труде и доносительстве. Первый образцово-показательный донос был опубликован в «Пионерской правде» 16 марта 1934 г. Его написала татарская пионерка Оля Балыкина. Девочка составила огромное письмо в ОГПУ о «безобразиях», которые творились в ее родной деревне Отрада. Оля подробно рассказала обо всех жителях деревни, с ее точки зрения, в чем-либо провинившихся перед советской властью. В том числе она вывела «на свежую воду» и собственного отца. В редакционном комментарии было сказано, что Олю отправляют на два месяца в санаторий. Поступок девочки, которая даже подверглась побоям, редакция сравнила с подвигами Павлика Морозова.
Пресса тех лет много рассказывает о деяниях пионеров-доносчиков, она призывает детей заниматься доносительством и даже учит, как это лучше делать. Например, журналист Е. Смирнов выпускает книгу «Юные дозорники», в которой подробно рассказано о том, где могут скрываться враги народа, как их выявлять, куда писать доносы и даже как это правильно делать, чтобы «враги» не смогли перехватить письмо с доносом. И сами дети пишут о своих наблюдениях и собранных сведениях не только в ОГПУ, но и в пионерские газеты. Пикоры (пионерские корреспонденты) и деткоры (детские корреспонденты) сообщают о любых поступках, которые могут считаться преступлениями против советской власти, а также занимаются обычным ябедничеством. Как правило, это приводит к роковым последствиям для тех, на кого доносы написаны – для детей, которые посещают церковь, не хотят вступать в пионеры или отказываются подписываться на пионерские газеты, и для их родителей.
Доносы, присланные детьми в газеты, не оставались без ответа. Пионерские издания собирали эти письма, обрабатывали их и передавали в соответствующие органы. По сути, организация юных пионеров в середине тридцатых годов стала всесоюзной кузницей осведомителей.
Пионерские газеты рапортовали о подвигах юных дозорных, с гордостью называя их имена: дети выслеживали в полях голодных односельчан, которые пытались собрать для своей семьи часть урожая, разоблачали пастухов, кулаков, расхитителей колхозного добра и прочих вредителей, своих соседей, отцов и матерей. Напомним, что в стране царил тогда страшный голод, на счету был каждый колосок. Сегодня дико читать прессу тех лет о том, как крестьяне, укравшие пять колосков или несколько картофелин на колхозном поле, получали по 5-10 лет лагерей. В тридцатые годы эти репрессии были повсеместной практикой – они помогали запугивать тех, кто осмелился покуситься на колхозное добро, и увеличивали количество рабов-заключенных. Но крестьяне были голодны и озлоблены на новую власть, им надо было кормить семью, и они не считали преступлением вернуть себе хоть часть из бывшего собственного, а теперь коллективизированного имущества. Поэтому воровство приобрело тогда огромный размах. "Пионерская правда" в январе 1933 г. писала: "Начались хищения колхозного хлеба, таскали килограммами, ведерками, таскали в карманах, голенищах сапог, таскали в мешках". Партия решила поставить в дозор против этих "парикмахеров колхозного хлеба" пионеров. Правительство обратилось к ним за помощью со страниц центральной прессы. И пионеры, как могли, помогали охранять урожай. Они организовывали отряды дозорных, о чем мы уже упоминали. На всех колхозных полях возникали пионерские посты и вышки «дозорных урожая», отряды и группы «легкой кавалерии», которые помогали и охранять, и убирать хлеб.
«Пионерская правда» пишет: «миллионы зорких пионерских глаз будут следить...», «миллионы Павликов учатся в школах...» Не миллионы, конечно, но тысячи советских детей в то время, действительно, занимались доносительством. И сотни из них за это отправляли отдыхать в Крым, в образцово-показательный пионерский лагерь «Артек».
В Книгу почета пионерии входят имена многих пионеров-мучеников, героев коллективизации…
В воспитании нового человека большая роль, естественно, отводится педагогам. Как мы уже говорили, детей старались как можно раньше изолировать от семьи – для малышей создавали ясли и детские сады, со школьниками и после уроков работали учителя и пионерские вожатые, привлекая их в многочисленные кружки, к труду в помощь фабрикам и колхозам и, конечно же, к общественной работе. А в программах для преподавателей подробно рассказывалось о том, как именно надо строить учебную работу в школе, чтобы на каждом уроке воспитывать детей настоящими будущими коммунистами. Но и сами педагоги, которые учили детей грамотно вести агитацию, анализировать материалы прессы, писать статьи в газеты и доносы, и даже помогали им в этом, спать спокойно не могли. Ведь классовых врагов ученики могли разглядеть и в них самих. А тем, кто не догадывался об этом, партия давала подсказки. Так, редактор «Пионерской правды» А. Гусев написал книгу «Деткоры в школе», где призывал детских корреспондентов «следить за учителем, быть зорким в борьбе за качество преподавания в классе».
И пионеры старались, как могли. Например, один ученик написал в газету донос на контрреволюционную деятельность директора своей школы, прислав математическую задачу, которую задал детям этот директор: «Всего в селе было 15 лошадей. А когда люди вступили в колхоз, 13 лошадей сдохли. Сколько осталось?» Больше этого директора в школе не видели.
Разумеется, доносительством в те годы занимались не только дети. Среди взрослых людей осведомителей было больше. Но взрослые, выросшие в другое время и воспитанные до революции на иной морали, не умели и не могли так безыскусно радоваться тому, что им приходилось писать доносы, как это делали юные пионеры и комсомольцы. А дети-осведомители собой гордились, они даже устраивали социалистические соревнования – кто напишет больше доносов. Юные дозорные получили возможность путешествовать по стране, собираться на слеты дозорных и делиться опытом осведомления. Кампания доносительства развернулась в стране так широко, что о ней даже начали писать зарубежные средства массовой информации. Но это, как обычно, признавалось клеветой: "Пусть в бешенстве лгут бежавшие за границу белогвардейцы, что... красные пионеры являются оком ЧК в своей семье и в школе. Бешенство наших врагов - лучшая похвала для нас, младшего
поколения большевиков". ("Детское коммунистическое движение", М-Л, 1932).
Апогей доносительской кампании пришелся на 1937 год, когда советские суды присудили к работам в лагерях рекордное количество «врагов народа». В следующем году число материалов о героических пионерах-осведомителях постепенно сходит на нет.
Свертыванием этой кампании страна была, в первую очередь, обязана укреплению и милитаризации стран, где были установлены фашистские режимы. К 1938 году стало понятно, что войны избежать не удастся. Поэтому, вероятно, Сталин и решил сократить число репрессий, ведь взрослые людские ресурсы теперь необходимо было беречь, а следовательно – закругляться с доносами. Кроме того, огромное число доносов тормозило работу органов внутренних дел.
В последние годы мы опять попали под прицел пропагандистской кампании доносительства. В СМИ все чаще появляются материалы, расхваливающие бдительность простых граждан в других странах, детально описываются случаи, как люди звонят в полицию, едва лишь заприметив что-либо подозрительное. В 2004 г. Госдума одобрила необходимость создания всероссийской системы осведомителей. В МВД и ФСБ (правопреемник ОГПУ-КГБ) опять начали принимать и рассматривать анонимные доносы, громко отвергнутые после развала СССР. Очевидно, что пропагандистская машина завертелась в обратную сторону. Создание аппарата доносчиков объясняется необходимостью борьбы с преступностью и международным терроризмом. Сейчас речь идет только о доносах криминальных, а не о политических, как это было в сталинское время. Однако существует реальная угроза того, что система доносительства будет восстановлена в худших традициях 1930-х годов. На наших глазах власть расправляется с неугодными ей людьми – пока что мы только следим за сфабрикованными уголовными процессами с помощью прессы. Но это не значит, что мы всегда будем смотреть на происходящее со стороны. Что мы можем быть спокойны за себя и свои семьи. Более, чем процессы над олигархами, меня беспокоит простенький факт - в Герасимовке возрождается музей Павлика Морозова. А пресса все чаще старается обелить его образ. Особенно коммунистическая. При этом материалы о героическом «пионере» настолько проникнуты полузабытым обличающим советским пафосом, что становится и страшно, и смешно. Типичным образцом и ярким примером подобных публикаций может служить статья В. Кононенко «Убит, но еще опасен» ("Советская Россия" N 111 (12454), суббота, 4 октября 2003 г.). Автор обвиняет всех, кто пытается рассказать правду, в забрасывании камнями мертвого ребенка, и восклицает: «Можно затоптать цветы на могиле павших, снести памятники, создать антигероя из мученика, но светлый образ юного коммуниста все равно останется незапятнанным».
Досталось в статье и Дружникову, переименованному в Альперовича. Его книга критикуется как «сгусток отвратительной лжи и клеветы». Правда, Дружников приводит рассказы свидетелей и односельчан Павлика, Кононенко же отделывается только общими фразами типа: «Заболела и З.А. Кабина, все хотела в международный суд на автора подать, да где ей — Альперович живет в Техасе и посмеивается — попробуй достань его, учительской пенсии не хватит». Ничего не мешало учительнице тогда же обличить Дружникова в советской прессе! На это Кабиной не надо было тратить свою пенсию – ей бы еще и помогли. Однако нет у Кононенко ни одной цитаты свидетелей, подтверждавшей ее слова.
Более того! Кононенко вообще ставит с ног на голову всю историю Павлика. Автор утверждает, что два года изучала все возможные материалы о Павлике, беседовала с оставшимися в живых свидетелями и сделала потрясающий вывод: «Пионер никогда стукачом не был, на своего отца в ОГПУ не доносил»!!!! На этом месте я выпала в осадок. Вот так новость, перечеркивающая даже советские мифы о Павлике! Чем же тогда прославился Морозов? Оказывается, он подлинно демократическими методами боролся за землю: «Павлик на общегражданских собраниях, где размеры налогов обсуждались жителями деревни (вот она, настоящая демократия, не правда ли?), выступал за то, чтобы, как теперь говорят, малообеспеченные платили поменьше или не платили налоги совсем».
Таким образом нам снова пытаются продать старый миф, вывернув его наизнанку, в надежде, что пипл поверит любой сказке. Словно авторы подобных материалов продолжают жить в 30-х годах прошлого века, когда у людей не было возможности читать другие СМИ, кроме коммунистических.
Начало главы: о Павлике Морозове.
Картиночка. В «Хронике красного платка» (вып.13), Наталья Воронцова-Юрьева приводит прекрасное фото: шкатулка, на которой изображена картина Александра Котухина "Охрана урожая пионерами", 1935 г.
Друзья, если вы еще здесь, ответьте на вопрос, пожалуйста! У нас с соавтором возник спор. говорит, что окончание главы, выделенное курсивом, надо убрать, так как мы пишем книгу об истории и там не место нашим дням. Я же считаю: зачем еще нужна история, как не затем, чтобы помогать нам ориентироваться в происходящем сегодня.
Серх: Читатели не дураки и сами сделают выводы о настоящем.
Я: Но ведь читатели могут не знать этих фактов, которые помогут им выводы сделать.
Серх: Это подход журналиста, а не историка.
Конечно, он у нас главный, и кандидат исторических наук, и шесть книг уже написал. Но мне просто хочется знать ваше мнение: было ли интересно окончание главы лично вам и нужна ли эта информация в главах об истории пионерии?
И традиционный вопрос: продолжать ли публиковать тут отрывки и о чем вы еще хотите прочитать?
Чтобы еще больше расколоть семью и противопоставить детей «неблагонадежным» родителям, в 1934 году издается Приказ Наркомпроса о дисциплине и воспитательной работе, подписанный тогдашним наркомом просвещения Андреем Бубновым. Согласно этому приказу, любой ребенок мог отдать под суд своих родителей просто за то, что он ими не доволен. Приказ претворялся в жизнь так: каждый пионер имел право донести своему учителю на то, что кто-то из родителей не относится к нему должным образом, на основании этого доноса школа подавала на родителя в суд.
Слаженная работа пропагандистской машины не пропала даром. Новый человек вскоре громко заявил о себе успехами в труде и доносительстве. Первый образцово-показательный донос был опубликован в «Пионерской правде» 16 марта 1934 г. Его написала татарская пионерка Оля Балыкина. Девочка составила огромное письмо в ОГПУ о «безобразиях», которые творились в ее родной деревне Отрада. Оля подробно рассказала обо всех жителях деревни, с ее точки зрения, в чем-либо провинившихся перед советской властью. В том числе она вывела «на свежую воду» и собственного отца. В редакционном комментарии было сказано, что Олю отправляют на два месяца в санаторий. Поступок девочки, которая даже подверглась побоям, редакция сравнила с подвигами Павлика Морозова.
Пресса тех лет много рассказывает о деяниях пионеров-доносчиков, она призывает детей заниматься доносительством и даже учит, как это лучше делать. Например, журналист Е. Смирнов выпускает книгу «Юные дозорники», в которой подробно рассказано о том, где могут скрываться враги народа, как их выявлять, куда писать доносы и даже как это правильно делать, чтобы «враги» не смогли перехватить письмо с доносом. И сами дети пишут о своих наблюдениях и собранных сведениях не только в ОГПУ, но и в пионерские газеты. Пикоры (пионерские корреспонденты) и деткоры (детские корреспонденты) сообщают о любых поступках, которые могут считаться преступлениями против советской власти, а также занимаются обычным ябедничеством. Как правило, это приводит к роковым последствиям для тех, на кого доносы написаны – для детей, которые посещают церковь, не хотят вступать в пионеры или отказываются подписываться на пионерские газеты, и для их родителей.
Доносы, присланные детьми в газеты, не оставались без ответа. Пионерские издания собирали эти письма, обрабатывали их и передавали в соответствующие органы. По сути, организация юных пионеров в середине тридцатых годов стала всесоюзной кузницей осведомителей.
Пионерские газеты рапортовали о подвигах юных дозорных, с гордостью называя их имена: дети выслеживали в полях голодных односельчан, которые пытались собрать для своей семьи часть урожая, разоблачали пастухов, кулаков, расхитителей колхозного добра и прочих вредителей, своих соседей, отцов и матерей. Напомним, что в стране царил тогда страшный голод, на счету был каждый колосок. Сегодня дико читать прессу тех лет о том, как крестьяне, укравшие пять колосков или несколько картофелин на колхозном поле, получали по 5-10 лет лагерей. В тридцатые годы эти репрессии были повсеместной практикой – они помогали запугивать тех, кто осмелился покуситься на колхозное добро, и увеличивали количество рабов-заключенных. Но крестьяне были голодны и озлоблены на новую власть, им надо было кормить семью, и они не считали преступлением вернуть себе хоть часть из бывшего собственного, а теперь коллективизированного имущества. Поэтому воровство приобрело тогда огромный размах. "Пионерская правда" в январе 1933 г. писала: "Начались хищения колхозного хлеба, таскали килограммами, ведерками, таскали в карманах, голенищах сапог, таскали в мешках". Партия решила поставить в дозор против этих "парикмахеров колхозного хлеба" пионеров. Правительство обратилось к ним за помощью со страниц центральной прессы. И пионеры, как могли, помогали охранять урожай. Они организовывали отряды дозорных, о чем мы уже упоминали. На всех колхозных полях возникали пионерские посты и вышки «дозорных урожая», отряды и группы «легкой кавалерии», которые помогали и охранять, и убирать хлеб.
«Пионерская правда» пишет: «миллионы зорких пионерских глаз будут следить...», «миллионы Павликов учатся в школах...» Не миллионы, конечно, но тысячи советских детей в то время, действительно, занимались доносительством. И сотни из них за это отправляли отдыхать в Крым, в образцово-показательный пионерский лагерь «Артек».
В Книгу почета пионерии входят имена многих пионеров-мучеников, героев коллективизации…
В воспитании нового человека большая роль, естественно, отводится педагогам. Как мы уже говорили, детей старались как можно раньше изолировать от семьи – для малышей создавали ясли и детские сады, со школьниками и после уроков работали учителя и пионерские вожатые, привлекая их в многочисленные кружки, к труду в помощь фабрикам и колхозам и, конечно же, к общественной работе. А в программах для преподавателей подробно рассказывалось о том, как именно надо строить учебную работу в школе, чтобы на каждом уроке воспитывать детей настоящими будущими коммунистами. Но и сами педагоги, которые учили детей грамотно вести агитацию, анализировать материалы прессы, писать статьи в газеты и доносы, и даже помогали им в этом, спать спокойно не могли. Ведь классовых врагов ученики могли разглядеть и в них самих. А тем, кто не догадывался об этом, партия давала подсказки. Так, редактор «Пионерской правды» А. Гусев написал книгу «Деткоры в школе», где призывал детских корреспондентов «следить за учителем, быть зорким в борьбе за качество преподавания в классе».
И пионеры старались, как могли. Например, один ученик написал в газету донос на контрреволюционную деятельность директора своей школы, прислав математическую задачу, которую задал детям этот директор: «Всего в селе было 15 лошадей. А когда люди вступили в колхоз, 13 лошадей сдохли. Сколько осталось?» Больше этого директора в школе не видели.
Разумеется, доносительством в те годы занимались не только дети. Среди взрослых людей осведомителей было больше. Но взрослые, выросшие в другое время и воспитанные до революции на иной морали, не умели и не могли так безыскусно радоваться тому, что им приходилось писать доносы, как это делали юные пионеры и комсомольцы. А дети-осведомители собой гордились, они даже устраивали социалистические соревнования – кто напишет больше доносов. Юные дозорные получили возможность путешествовать по стране, собираться на слеты дозорных и делиться опытом осведомления. Кампания доносительства развернулась в стране так широко, что о ней даже начали писать зарубежные средства массовой информации. Но это, как обычно, признавалось клеветой: "Пусть в бешенстве лгут бежавшие за границу белогвардейцы, что... красные пионеры являются оком ЧК в своей семье и в школе. Бешенство наших врагов - лучшая похвала для нас, младшего
поколения большевиков". ("Детское коммунистическое движение", М-Л, 1932).
Апогей доносительской кампании пришелся на 1937 год, когда советские суды присудили к работам в лагерях рекордное количество «врагов народа». В следующем году число материалов о героических пионерах-осведомителях постепенно сходит на нет.
Свертыванием этой кампании страна была, в первую очередь, обязана укреплению и милитаризации стран, где были установлены фашистские режимы. К 1938 году стало понятно, что войны избежать не удастся. Поэтому, вероятно, Сталин и решил сократить число репрессий, ведь взрослые людские ресурсы теперь необходимо было беречь, а следовательно – закругляться с доносами. Кроме того, огромное число доносов тормозило работу органов внутренних дел.
В последние годы мы опять попали под прицел пропагандистской кампании доносительства. В СМИ все чаще появляются материалы, расхваливающие бдительность простых граждан в других странах, детально описываются случаи, как люди звонят в полицию, едва лишь заприметив что-либо подозрительное. В 2004 г. Госдума одобрила необходимость создания всероссийской системы осведомителей. В МВД и ФСБ (правопреемник ОГПУ-КГБ) опять начали принимать и рассматривать анонимные доносы, громко отвергнутые после развала СССР. Очевидно, что пропагандистская машина завертелась в обратную сторону. Создание аппарата доносчиков объясняется необходимостью борьбы с преступностью и международным терроризмом. Сейчас речь идет только о доносах криминальных, а не о политических, как это было в сталинское время. Однако существует реальная угроза того, что система доносительства будет восстановлена в худших традициях 1930-х годов. На наших глазах власть расправляется с неугодными ей людьми – пока что мы только следим за сфабрикованными уголовными процессами с помощью прессы. Но это не значит, что мы всегда будем смотреть на происходящее со стороны. Что мы можем быть спокойны за себя и свои семьи. Более, чем процессы над олигархами, меня беспокоит простенький факт - в Герасимовке возрождается музей Павлика Морозова. А пресса все чаще старается обелить его образ. Особенно коммунистическая. При этом материалы о героическом «пионере» настолько проникнуты полузабытым обличающим советским пафосом, что становится и страшно, и смешно. Типичным образцом и ярким примером подобных публикаций может служить статья В. Кононенко «Убит, но еще опасен» ("Советская Россия" N 111 (12454), суббота, 4 октября 2003 г.). Автор обвиняет всех, кто пытается рассказать правду, в забрасывании камнями мертвого ребенка, и восклицает: «Можно затоптать цветы на могиле павших, снести памятники, создать антигероя из мученика, но светлый образ юного коммуниста все равно останется незапятнанным».
Досталось в статье и Дружникову, переименованному в Альперовича. Его книга критикуется как «сгусток отвратительной лжи и клеветы». Правда, Дружников приводит рассказы свидетелей и односельчан Павлика, Кононенко же отделывается только общими фразами типа: «Заболела и З.А. Кабина, все хотела в международный суд на автора подать, да где ей — Альперович живет в Техасе и посмеивается — попробуй достань его, учительской пенсии не хватит». Ничего не мешало учительнице тогда же обличить Дружникова в советской прессе! На это Кабиной не надо было тратить свою пенсию – ей бы еще и помогли. Однако нет у Кононенко ни одной цитаты свидетелей, подтверждавшей ее слова.
Более того! Кононенко вообще ставит с ног на голову всю историю Павлика. Автор утверждает, что два года изучала все возможные материалы о Павлике, беседовала с оставшимися в живых свидетелями и сделала потрясающий вывод: «Пионер никогда стукачом не был, на своего отца в ОГПУ не доносил»!!!! На этом месте я выпала в осадок. Вот так новость, перечеркивающая даже советские мифы о Павлике! Чем же тогда прославился Морозов? Оказывается, он подлинно демократическими методами боролся за землю: «Павлик на общегражданских собраниях, где размеры налогов обсуждались жителями деревни (вот она, настоящая демократия, не правда ли?), выступал за то, чтобы, как теперь говорят, малообеспеченные платили поменьше или не платили налоги совсем».
Таким образом нам снова пытаются продать старый миф, вывернув его наизнанку, в надежде, что пипл поверит любой сказке. Словно авторы подобных материалов продолжают жить в 30-х годах прошлого века, когда у людей не было возможности читать другие СМИ, кроме коммунистических.
Начало главы: о Павлике Морозове.
Картиночка. В «Хронике красного платка» (вып.13), Наталья Воронцова-Юрьева приводит прекрасное фото: шкатулка, на которой изображена картина Александра Котухина "Охрана урожая пионерами", 1935 г.
Друзья, если вы еще здесь, ответьте на вопрос, пожалуйста! У нас с соавтором возник спор. говорит, что окончание главы, выделенное курсивом, надо убрать, так как мы пишем книгу об истории и там не место нашим дням. Я же считаю: зачем еще нужна история, как не затем, чтобы помогать нам ориентироваться в происходящем сегодня.
Серх: Читатели не дураки и сами сделают выводы о настоящем.
Я: Но ведь читатели могут не знать этих фактов, которые помогут им выводы сделать.
Серх: Это подход журналиста, а не историка.
Конечно, он у нас главный, и кандидат исторических наук, и шесть книг уже написал. Но мне просто хочется знать ваше мнение: было ли интересно окончание главы лично вам и нужна ли эта информация в главах об истории пионерии?
И традиционный вопрос: продолжать ли публиковать тут отрывки и о чем вы еще хотите прочитать?
