Существует ли «Русская Партия» внутри «Единой России»?
Конец публичной политики в ее классическом виде (с конкурирующими партиями, настоящими выборами, разноголосой прессой) не означает конца политики как таковой. На «Единую Россию» нужно смотреть не как на партию, а как на государственную «Политическую Палату», в которую собрались карьеристы, объединяемые по признаку декларируемой лояльности нынешнему режиму. Роль конкурирующих партий в такой системе занимают враждующие фракции и кланы. Политический процесс из публичного пространства переносится в пространство аппаратных интриг и подковерной борьбы.

Есть ли в этой системе шанс для русского самоопределения? Вспомним, что даже внутри монолитной и русоедской (по своему происхождению) КПСС существовала «Русская Партия». По мнению некоторых политологов, она сыграла ключевую роль в трансформации и последующем разгроме советской системы. А что мешает «Русской Партии» точно также обретаться в недрах более слабой и аморфной «Единой России» и помаленьку готовить «перезагрузку» режима? Понятно, что искать представителей этой группировки в «справочнике сертифицированных националистов» бессмысленно. В нынешней ситуации попадание в такой справочник для серьезного карьериста - это «прокол», «засвечивание».

Как опознать потенциальную принадлежность той или иной группировки к «Русской Партии»? Очевидно, ее позиция должна быть выгодна русским как демократическому большинству России. Для этого требуется соответствие ряду критериев:

1) Отторжение «эвакуационного сценария»: у группы все интересы привязаны к России и ее регионам, она заинтересована в сохранении России как благополучного благоустроенного государства.

2) Экономические и политические интересы группы объективно выигрывают от повышения уровня жизни, гражданского самосознания, среднего интеллекта российского большинства.

3) Перспективные проекты группы (если таковые есть) связаны с умножением количества социально-экономических ниш (рабочих мест) в России, требующих квалификации, профессионализма, интеллекта, таланта.

4) Группа заинтересована в формировании прорусских культурных аттракторов и СМИ.

5) Группа благожелательно относится к институтам гражданского общества, представляющим российское большинство, развивает или намерена развивать такие институты. Как минимум – развитие таких институтов не противоречит жизненным интересам группы.

6) Группа по мере возможности пытается ограничивать экспансию заведомо антирусских (т.е. анти-демократических, «анти-народных») кланов в государственном аппарате, экономике, культуре.

Можно придумать и дополнительные критерии, но этих вполне достаточно. К тому же, применить их к анализу группировок, обретающихся на федеральном уровне, затруднительно – нет достаточной информации. Чтобы судить адекватно, нужно иметь целую агентурную сеть. Другое дело – региональный уровень. Здесь все гораздо ближе к гражданам и прозрачнее для них. На этом уровне (в преимущественно русских регионах) уже по соображениям статистики можно ожидать гораздо большего числа потенциальных сторонников «Русской Партии», проникших во власть.

Итак, адаптируем наши критерии к региональному уровню:

1) Все интересы группы привязаны к данному конкретному региону, он является «базой» для нее.

2) Экономические и политические интересы группы объективно выигрывают от повышения уровня жизни, либо гражданского самосознания, либо среднего интеллекта обитателей данного региона.

3) Перспективные проекты группы связаны с умножением в регионе рабочих мест, требующих квалификации, профессионализма, интеллекта, таланта.

4) Группа заинтересована в формировании региональных культурных аттракторов и независимых региональных СМИ.

5) Группа благожелательно относится к институтам гражданского общества, представляющим региональное большинство, развивает или намерена развивать такие институты. Как минимум – развитие таких институтов не противоречит жизненным интересам группы.

6) Группа по мере возможности пытается ограничивать экспансию чужых для региона кланов в региональную власть, экономику и культуру.

Вот с этим уже можно работать.