Реставрация и Оппозиция
Смысл последних 20 лет состоит в том, что люди постепенно начинают осознавать: ничего приличного здесь не получится, пока мы остаемся в рамках проекта, начатого в 1917 году. Еще в 1991 идея восстановления преемственности с дооктябрьской Россией большинству казалась экзотической и нелепой. «Зачем ворошить прошлое. Вот сейчас начнем с чистого листа и построим нормальное европейское государство». Не получилось. И не получится, потому что нагромождение преступлений не может быть фундаментом «нормальной страны». На этом фундаменте может быть построен только «лохотрон», периодически «обувающий» тех, кто в него поверил. Это все равно, что дать второй шанс г-ну Мавроди: «А вдруг на этот раз у него совесть проснется? Вдруг никого не обманет? А давайте проверим?»

И проверили. «Президент Путин, выступая после событий в Беслане, говорил: “Советский Союз рухнул, и это величайшая геополитическая катастрофа 20-го века. Но мы сохранили его основную часть и назвали ее Российской Федерацией”. Он тогда произнес принципиальные слова: СССР продолжает жить в качестве и под именем Российской Федерации. Это изменившееся, но советское государство». Что и видно сегодня невооруженным глазом: и по правовому нигилизму, и по преемственности «элит», и по однопартийной системе с подавлением оппозиции, и по привычке «обувать лохов». А чего ожидали? «Игры по честному» от тех, ведет свое преемство от убийц, грабителей и террористов, памятниками которых уставлена вся страна?

Единственный способ построить в России правовое государство – вернуться к той точке, где правовое пространство было уничтожено, и просеять все содеянное сквозь сито дореволюционного права. Любая политическая сила, которая этого не признает и не включает Реставрацию Права (вкупе с Реституцией и Люстрацией) в свою программу – всего лишь кучка клоунов, кувыркающихся в советском цирке. Это самый главный критерий, по которому настоящую оппозицию можно отличить от «так называемой», какие бы «радикальные» лозунги она не озвучивала. Это центральный пункт, вокруг которого могут объединиться как принципиальные противники нынешнего режима, так и просто разумные прагматики, понимающие, что «бонусы» от правопреемства с СССР, о которых можно было говорить еще в 1991 г., к настоящему времени обнулились.

Подробное и аргументированное изложение концепции Реставрации можно найти в лекции Андрея Зубова «Восточноевропейский и послесоветский пути возвращения к плюралистической государственности». Автор, кстати, не забывает добавить, что многие события февральско-октябрьского периода тоже нуждаются в расследовании и правовой оценке. Сам термин «Реставрация» он, правда, не употребляет, чтобы не отпугивать «февралистов» и оставаться в рамках исторического «белого консенсуса». Все же, емкого слова «Реставрация» не следует бояться, хотя и придется объяснять, что речь идет не монархической реставрации (это отдельный вопрос), а о Реставрации полноценной России, исконного российского государства и права.

Лекция Андрея Зубова (и книга, которая в ней анонсируется) полезна тем, что автор весьма разумно и обоснованно подходит к развенчанию основных нелепостей и пугалок, обычно связываемых с Реставрацией. Если заниматься серьезной пропагандой в пользу Реставрации, то нужно сосредоточиться на максимально простом и доступном изложении следующих тем:

1) Нужно объяснить, что речь идет не о буквальной «реконструкции» дооктябрьской России (что невозможно), а об официальном восстановлении исторического и правового преемства с ней. Базой для формирования нового правового государства в Росси должно стать дореволюционное право, а не бандитские декреты большевиков. По Конституции 1993 года (второе переходное положение) у нас, напротив, все большевистские законы объявляются действующими по умолчанию, если они прямо не противоречат новым нормам. Т.е. «история государства и права» фактически начинается с 1917 года. «Все декреты советской власти действуют. А все, что было наработано до 17-го года, не действует, хотя всё это может соответствовать духу и даже букве нашей Конституции».

2) Нужно объяснить, что отмена советского права и восстановление преемственности с российским правом не означают аннулирование всех гражданских актов, совершенных с 1917 года. Все, что не нарушает старое российское законодательство (и его дух), признается абсолютно законным. Это, прежде всего, касается семейных и имущественных прав.

3) Нужно объяснить, что большинство граждан России от Реституции не проиграют, а напротив, выиграют. Если кто-то стал обладателем дореволюционной собственности, это не значит, что ее отнимут без компенсации: все зависит от того, каким путем человек получил эту собственность. Допустим, человек, не замазанный в преступлениях, живет в старом доме, у которого нашелся законный владелец, - ничто не мешает государству примирить конфликт за счет той колоссальной собственности, которая была создана руками советских людей в эпоху СССР. Это, кстати, основание для пересмотра итогов приватизации 90-х, которого больше всего боятся «лондонские жители». За все, что было создано руками заложников («советских граждан»), захваченных большевиками и принуждаемых к рабскому труду, сами жертвы и их потомки должны получить компенсацию в полном объеме.

На возвращение дореволюционной собственности могут надеяться не только потомки прежних состоятельных классов, но и подавляющее большинство коренных россиян. Даже те, кто являются потомками дореволюционных сельских жителей (а это 90% населения), могут претендовать, как минимум, на 85% сельскохозяйственных земель Российской Империи, которые до 1917 г. принадлежали крестьянам. Восстановление справедливости, естественно, должно производиться не за счет нынешних крестьян, которые сами являются жертвами режима, а за счет советской госсобственности, экспроприированной олигархами в 90-е.

Кстати, сам автор предлагает весьма умеренный и прагматичный принцип при подходе к олигархической собственности в контексте Реституции:

«У меня несколько лет назад был интересный разговор с одним олигархом, который тогда владел Ленскими золотыми приисками. …Этот олигарх, человек с образованием, меня спросил: «Как вы думаете, у меня сын подрастает. Его ориентировать учиться заграницей и сюда не возвращаться? Ведь рано или поздно отберут». Так оно, кстати, и получилось. «Или же ориентироваться на жизнь здесь, на работу, на улучшение работы эти приисков, расширение дела, передачи дела сыну и т. д.?» Я ему ответил: «Все зависит от того, как вы построите это дело. Вы же сами знаете, как вы эти прииски получили. Чтобы вы получили реальное право собственности, вы должны сделать следующее. Вы должны ту часть собственности, которую оценит комиссия, и которая принадлежит той самой бельгийской компании, которая владела этими приисками реально до 20-го года, вернуть этой компании в акциях». Это где-то процентов 18%. «Надо определенный процент акций вернуть потомкам тех, кто ни за что гробился на этой работе в советское время, когда на приисках был лагерь. И то, что останется, останется вам. Так ваша собственность приобретет правомочность, и вы сможете ее спокойно передать сыну».

Даже олигарх, если он не бандит, который просто думает, как ему грабануть, а человек, который имеет желание, чтобы его дети и внуки владели собственностью и расширяли дело, даже такой олигарх тоже заинтересован в реституции собственнических прав. Он будет в итоге иметь меньше, но надежней».

(В аудио-варианте лекции этот фрагмент несколько шире и интереснее. Намекается на то, что доля собственности, оставляемая олигархам-приватизаторам, должна соответствовать их реальному управленческому вкладу в процветание захваченных предприятий).

4) Нужно объяснить, что основной посыл Реставрации – не «глумление над советским прошлым» и не компенсация потерь тем, кто пострадал в 1917-22 гг., а придание надежного основания для спокойной жизни ныне живущих граждан России. Это нужно в первую очередь не для «тех», не для эмигрантов и их потомков, а для нас, здешних. Главной жертвой советской системы стали как раз люди, которые всерьез восприняли декларируемые ценности советского режима: учились, тянулись, работали не покладая рук. Они то как раз и оказались «у разбитого корыта». И окажутся еще не раз, если «МММ» не прикрыть, а виновных – не наказать. Пока не будут ликвидированы последствия большевистского правового беспредела, ни один человек в России не может надеяться на сохранение результатов своего труда, на защиту своих прав со стороны государства. Нынешний беспредел чиновников, коррупция, рейдерство, притеснение малого и среднего бизнеса, – все это опирается на фундамент 1917 года, на идею о том, что «тот, кто при власти, имеет право на все».

5) Нужно развенчать пугалку об «огромных царских долгах», возвращении которых, якобы, поставит Россию в кабалу. Претензии зарубежных стран нужно увязать в единый пакет с той компенсацией, которую эти страны (Англия, Франция, США, Германия) должны выплатить России за поддержку советского режима, за участие в его насаждении, за выдачу российских граждан сталинским палачам, наконец, за отказ от своих союзнических обязательств по итогам I Мировой войны (победив Германию, они не удосужились спасти своего союзника от немецких диверсантов, захвативших центральные области страны). Наконец, придется вспомнить о похищенном золотом запасе России (с набежавшими процентами), причем те обязательства, в которые втянул страну Сталин (оплата ленд-лиза), оказываются ничтожными. Так что еще не понятно, кто кому будет платить.

6) Нужно показать всю нелепость утверждения о том, «советская власть была добровольным выбором большинства населения страны». Добровольным является только осознанный выбор, а не поведение неграмотных темных людей, которым лохотронщики пообещали заведомо нереальные золотые горы. Интересно, как поступили бы сочувствующие красным интеллигенты, рабочие и крестьяне, если бы в 1917 году большевики вместо своей пропаганды рассказали правду о своих будущих злодеяниях:

---- О миллионах жертв «Красного Террора» и последующих репрессий

---- Об ужасах коллективизации и голодомора

---- О рабочем законодательстве конца 30-х гг., когда были отменены выходные, а людей сажали в тюрьму за простое опоздание на работу.

Думается, те самые «рабочие и крестьяне» передушили бы комиссаров собственными руками, не дожидаясь белых. Вот это и стало бы настоящим «добровольным выбором».

Помимо принуждения и террора, основная причина, по которой большая часть населения Центральной России в 1918-20 гг. либо помогала большевикам, либо отнеслась к ним пассивно-выжидательно – это информационный вакуум, в котором страна оказалась из-за отмены свободы слова, и разгулявшаяся на этом фоне лживая «геббельсовская» пропаганда.

Что касается предпосылок революции, то автор и здесь предлагает вполне разумный подход. Суть не в том, что «Россия 1913 года» была идеалом во всех отношениях, а в том, что это объективно – пик развития правового цивилизованного европейского государства в России. Все те проблемы, которые у этого государства были, могли быть разрешены эволюционно, путем законных процедур. «Если бы к 17-му году политическая система России не имела внутренних механизмов изменения к лучшему, насильственный переворот имел бы свои основания. Но к тому моменту в России функционировали Дума, земства, была Конституция, свободная, по-настоящему свободная пресса. …в России был уже огромный потенциал обновления. Им надо было идти этим законным путем».

Понимание того, что основная линия противостояния «между светом и тьмой» в России идет именно по вопросу о Реставрации, позволяет более осмысленно оценивать те или иные политические силы. Например, становится понятна истинная мотивация дискурса, пытающегося приравнять СССР и Российскую Империю. С утратой привлекательности советского проекта, последней линией обороны для противников Реставрации является очернение дореволюционной пореформенной России. Им важно навязать картинку, что «Россия и до большевиков была варварской азиатской империей, управляемой кровососами, тюрьмой русского народа, ничем не лучше СССР». «А если уж реставрировать – то сразу Свободный Новгород, зачем ограничиваться 1917 годом?» Никто не запрещает восхищаться древним Новгородом и подмечать недостатки реальной России начала XX века, однако в данном контексте «новгородский дискурс» превращается всего лишь в демагогию «за все хорошее», с помощью которой хотят сорвать вполне реализуемую и легитимную программу дебольшевизации и построения правового демократического государства.

Есть известный демагогический прием: «я не за красных и не за белых, а сам по себе и буду стрелять и в тех, и в других». На самом деле такая «нейтральная сила» получает вполне конкретный цвет – красный или белый - в зависимости от того, в чем тылу она «стреляет». Если люди стреляют в тылу у белых, то они по делам своим являются красными диверсантами (подобно Махно в 1919 году, который сорвал победу Деникина). Люди, которые «обличают сразу и Совок и Империю Романовых» - вовсе не какие-то «нейтралы», они усердно работают на срыв единственной реалистичной программы дебольшевизации, на укрепление большевистско-сталинско-путинского проекта. Делают они это по глупости или по злой воле – не суть важно. Любая сила, в программе которой крупными буквами не написано РЕСТАВРАЦИЯ, - это не «оппозиция», а пятая колонна Кремля.

P.S. Отдельное замечание про КПРФ. Теоретически, ничто не мешает нынешним "коммунистам" официально переквалифицировать себя в европейских социалистов, всю историю партии рассмотреть под углом "партии обманутых вкладчиков" и переключиться на профсоюзную борьбу, вместо лакирования сталинских хоругвей. Разумные социалисты вполне могут включить Реставрацию в свою программу, учитывая, что "при Царе" дело с защитой прав трудящихся обстояло уж точно не хуже, чем потом в СССР или сегодня. В Гражданскую умеренные социалисты входили в "белый консенсус", воевали против большевиков.