Самоорганизация на минном поле
В статье М. Хазина о пожарах весьма емко сказано о стратегии выживания нынешней российской элиты:

«Во-первых, эта элита не рассматривает себя как элиту российскую: свой статус и свои деньги она получила в рамках противостояния обществу, отказа от связи с ним, и эта «родовая травма» определяет ее позицию во всем. Во-вторых, любая попытка вменить этой элите какую-то ответственность за ее деятельность рассматривается как преступное нарушение базовых принципов существования, попытка вернуть «кровавый коммунистический режим»».

«…любое стихийное бедствие, такое, как пожары лета этого года, проходит в рамках достаточно типовой картины. Во-первых, обнаруживается, что, скорее всего, инфраструктура борьбы с этим бедствием оказывается разрушенной. Причем это разрушение не является чьим-то конкретным вредительством: это системная линия современной элиты на разрушение любой организованной силы, которая может задать вопрос об ответственности конкретных лиц».

«…власть отнеслась к тем, кто пытался решить проблему самостоятельно, либо индифферентно, либо агрессивно. Поскольку такие попытки (например, самодеятельное создание противопожарных просек) ставили под угрозу монополию местной власти на потенциально приносящий прибыль ресурс и опять-таки поднимали вопрос об ответственности».

«…борьба с самоорганизацией народа (даже для борьбы со стихийными бедствиями) нужна еще и потому, что любая такая организация может вновь поднять вопрос об ответственности власти – что, как я уже отмечал, с ее точки зрения вещь недопустимая».


«…любая конструктивная деятельность (что частных лиц, что отдельных представителей самой власти) рассматривается всей современной российской элитой как откровенная угроза: если мы ничего не делаем, потому что не хотим, то и вы не смейте ничего делать, чтобы мы на вашем фоне не выглядели ублюдками».


Что здесь правильно подмечено: любая попытка эффективной общественной самоорганизации, даже под лояльными лозунгами, в глазах верхушки является по сути своей оппозиционным проектом. Отсюда два важных вывода:

1) С одной стороны, наивны те, кто думают: «вот мы не будем лезть в бутылку, и нас никто не тронет». «Вот мы отмежуемся от политических лозунгов, и нам дадут дышать свободно». Не дадут. Надо понимать: чем бы позитивным (в общественном плане) вы ни занимались в России, вы занимаетесь политикой, вы свергаете Власть, вы покушаетесь на собственность компрадоров. И если вы сами боитесь об этом думать, то они об этом знают точно, их не проведешь.

2) Но с другой стороны, в такой ситуации незачем демонстративно «лезть в бутылку», чтобы «делать Революцию». Любая конструктивная самоорганизация во благо обществу, без тени оппозиционной риторики, сама по себе подрывает нынешнюю систему – ибо создает альтернативного субъекта-деятеля. Причем подрывает действенно, а не только декларативно.

Такая «непрямая» стратегия дает сразу 4 бонуса:

1) Откладывается момент, когда вам начнут вставлять палки в колеса. Первые удары все же достаются явным врагам, кто лезет в бутылку. К тому же, система достаточно сложна, запутана, многие ее деятели вынуждены соблюдать реноме, а другие могут даже оказывать покровительство какому-то проекту, если это не бьет прямо по их собственным интересам.

2) Если сразу не ополчаться на «кровавый режим», то при наезде местных властей можно «с чистой совестью» апеллировать за помощью к вышестоящим ведомствам, и это может сработать, если в отношениях разных уровней власти уже до этого накопились напряжения, или если вышестоящие нуждаются в демонстрации своей позитивности.

3) Так проще вовлекать в проект население и добиваться его симпатии, особенно, когда для людей речь идет об элементарном выживании (как в случае с пожарами). Неспровоцированная агрессия чиновников против заведомо «мирного» общественно-полезного проекта подрывает остатки доверия к системе и дает активистам дополнительные бонусы в глазах населения (которое настороженно относится к «профессиональным оппозиционерам»).

4) Проще отсеивать клоунов и провокаторов, которых специально «подсадили» в движение, чтобы общественная активность ушла в песок.