Конечно, приближаемся. Собственно, в Вашем тексте я не согласен только с выделенными словами:

В этом, собственно, вся суть проблемы и состоит - что идеологическая актуальность второй мировой войны, прежде всего в Германии, России и странах Восточной Европы, делает почти невозможным появление работ такой же степени отстраненной объективности, какую мы ожидаем от исследований войны за испанское наследство или даже первой мировой.

Соответственно, само по себе указание на ту или иную степень этой злосчастной суггестивности - не является само по себе дискредитирующим, опровергающим аргументом.

Попытка поставить Германию и Россию в один ряд и утверждение, что степень суггестивности роли не играет, напоминают что-то типа "Мы, конечно, квартиру затопили, но ведь и у соседа кран течет"
Качество немецких и российских исторических книг (в среднем по больнице, разумеется) на сегодняшний день просто нельзя сравнивать. Начиная с методологии (аккуратное цитирование, ссылки на источники и пр.) и заканчивая той же суггестией. Если бы те же Суворов и Солонин (или Мухин и Мартиросян) соответствовали местным критериям хотя бы как им соответствует, допустим, Мусял, с ними была бы возможна нормальная дискуссия. В том жанре, в котором они сейчас работают, такая дискуссия малопродуктивна.

Тут вопрос - что такое "качество"?

Ведь речь идет о широком континууме самых разных типов публикаций. Одно дело - книги академические, написанные в соответствующем стиле, прошедшие соответствующую редактуру и рецензирование, изданные соответствующими издательствами, поддерживающими свое реноме. То же реноме вынуждены поддерживать и авторы, работающие в академической среде с очень сильным peer pressure. Совсем другое дело - российские массовые издательства типа Эксмо и Аст, где нет никакой редактуры вообще, а вопрос о репутации никогда и не стоял. Круг издательств с некоей минимальной репутацией в России очень узок - это, наверно, РОССПЭН, Наука (с очень большими оговорками), Новое издательство, Сибирский хронограф, Дмитрий Буланин, Летний сад. Университетские издательства - ниже плинтуса, они могут издать что угодно.

Это с точки зрения издательств. Но ведь и Суворов с Солониным ни малейшим образом не позиционируют себя академическими исследователями, не являются ими и, насколько я понимаю, не стремятся ими стать. Их книги - это историческая публицистика, и ожидаемые требования к ней, очевидно, должны быть отличными от требований, предъявляемых к полноценным академическим работам (которых в России по современной истории - исчезающе мало).

Но это только один срез - срез соответствия формальным критериям академичности, включающий и сдержанность выражений, и правила оформления ссылок, и всякое прочее.

А есть и другой срез - содержательный мессадж, суть, смысл текста. Проще говоря, его правильность или ошибочность.

И тут самая-разсамая академическая работа, на двести процентов соответствующая высочайшим критериям жанра, может на самом деле быть по содержанию полной лажей, а разухабистый до оскорбительности памфлет - излагать совершенно верную и глубокую мысль.

Я говорю именно о ключевом мессадже, потому что лажовая академическая работа может попутно включать множество полезных побочных результатов - например, упомянет какие-то факты или документы, которые на самом деле лажовой концепции автора не соответствуют (собственно, мастерское использовании таких побочных результатов - фирменный прием Суворова и, до начала полноценной архивной работы, Солонина). Точно так же и разухабистый памфлет, будучи по главному, решающему существу верным, может попутно содержать множество упрощений, искажений, ошибок и т.д. по второстепенным вопросам.

Такова селяви.

Конечно, чем больше ошибок и упущений в работах авторов, излагающих правильную ключевую мысль, тем больше они подставляются под удары критиков, и я первый подпишусь под призывом в их адрес быть аккуратнее, тщательнее, осторожнее (а когда случается возможность, такой призыв озвучиваю лично).

И если бы параллельно с ними появились другие работы, не памфлетного жанра, а сугубо академического, но при этом полностью перекрывающие ценное и верное содержательное ядро этих памфлетов, я бы первый возрадовался.

Увы, на русском языке таких работ, как говоривал Паниковский, нет, и скоро совсем не будет. Так что приходится лопать, что дают, и не присоединяться к хору любителей выискивать мелкие ошибки с цедью дискредитации ключевых верных положений.

> чем больше ошибок и упущений в работах авторов, излагающих правильную ключевую мысль, тем больше они подставляются под удары критиков

Нет, простите. Ваша речь в защиту "в главном-то они правых" конечно засчитана, но толком, как обычно, не аргументирована.

Мне кажется, Вашу позицию легко переиначить так:
Но ведь и Мухин с Мартиросяном ни малейшим образом не позиционируют себя академическими исследователями, не являются ими и, насколько я понимаю, не стремятся ими стать. Их книги - это историческая публицистика, и ожидаемые требования к ней, очевидно, должны быть отличными от требований, предъявляемых к полноценным академическим работам.
... А есть и другой срез - содержательный мессадж, суть, смысл текста. Проще говоря, его правильность или ошибочность.

И тут самая-разсамая академическая работа, на двести процентов соответствующая высочайшим критериям жанра, может на самом деле быть по содержанию полной лажей, а разухабистый до оскорбительности памфлет - излагать совершенно верную и глубокую мысль.

Ибо как только мы начинаем говорить о "правильности", мы ступаем на довольно скользкую дорожку. К примеру, если я не ошибаюсь, для Вас правильными являются некоторые мысли, в той же Германии считающиеся вполне маргинальными. Но я сейчас хотел бы поговорить не о содержании, а о самом способе коммуникации.

В российской исторической науке, как мне кажется, проблема не столько в том, что издается множество литературы "ниже плинтуса", а в том, что в обществе потеряна сама возможность уровень этого плинтуса замерить. А замерить его можно лишь договорившись об общем языке. И тут дихотомия академизм/публицистика начинает отходить на второй план, потому что договариваться друг с другом должны уметь и академические ученые и публицисты. Для этого надо договорится о правилах языка общения - аккуратное цитирование, ссылки на источники, соблюдение формальной логики и пр. (Вы наверняка видели ссылку на вот эту статью (http://fat-yankey.livejournal.com/108379.html?thread=4213083#t4213083), там на четвертой странице тоже приведен вполне разумный набор правил). Начать понемножку, с аз-буки-веди, но этот общий язык общения вводить.

Вы же в своем комментарии говорите: нет, раз концепция меня устраивает правильна, значит требования к ее оформлению вторичны. И, боюсь, Вы не одиноки. И в итоге это означает, что каждый раз хваля С.и С. за "правильную, но неаккуратно оформленную" мысль, общество поощряет размножение М.и М. Ну раз уж джентльменам верят на слово.
Так что тут у нас, боюсь, наметилось принципиальное разногласие.

Если честно, то я ничего не читал Матриросяна - кажется, видел его книги на полках, и мне хватило одних только заголовков и, может быть, пролистывания. Но я совершенно согласен с вашим "переиначиванием" моей позиции. Это, собственно, никакое и не переиначивание, а все та же позиция. Меня очень мало беспокоят хамские выходки Мухина - главное, что решающая, содержательная сторона его трудов представляет собой одну большую лажу и фальсификацию.

И я не вижу ничего скользкого в разговорах о правильности или ошибочности. Эти разговоры вполне параллельны разговорам об уровне плинтуса в смысле академического стиля и т.д. И хороший стиль нужен, и логичность, корректность выводов нужны.

При этом для меня логичность и корректность выводов с лихвой компенсируют недостатки стиля - и, наоборот, детальнейшее соответствие академическим стандартам ни малейшим образом не компенсирует ошибочность рассуждений.

Так что вы очень близко описали мой подход, выразив его так: "раз концепция меня устраивает правильна, значит требования к ее оформлению вторичны".

Тут только надо уточнить - что значит "требования" по отношению ко мне?

Если бы я был редактором, то, возможно, предъявлял бы к авторам статей, концепция которых меня устраивает, намного более высокие требования, чем к тем, что наша уязвленная душа наблюдает окрест.

Но я - всего лишь читатель.

Опять же, если бы те же правильные концепции излагались в одних книгах публицистически, без ссылок и т.д, а в других - академически, со ссылками и прочим аппаратом, то я бы, естественно, предпочел вторые. Постольку же, поскольку такой эквивалентности нет, приходится лопать что дают, и тут я целиком и полностью на стороне содержания - не забывая, конечно, сопровождать общую похвалу попреками по поводу некорректности некоторых формулировок, ошибочных атрибуциий, глухих ссылок и прочих недостатоков.

Скажем, Борис Соколов подавляющее большинство своих текстов последних лет пишет в стиле, который мне категорически не нравится - прежде всего из-за непроставления сносок в тексте и очень малозаметного отделения своего текста от цитируемого. Если бы у меня была возможность, я бы высказал ему это в лицо, причем самым категорическим образом. Кроме того, многие его утверждения вызывают у меня серьезные несогласия. Но две эти вещи - мое неприятие его стиля и мое несогласие с некоторыми его подходами (при весьма положительном отношении к другим его подходам и утверждениям, доминирующим в его текстах) - совершенно не пересекаются.

Может быть, это специфика моей профессии - дело в том, что именно экономическая наука отличается особенно широким разбросом мнений по одним и тем же вопросам. То есть фокусирование внимания читателя на внешних требованиях к стилю и т.д. нередко приводит к потере способности увидеть в ученой статье простейшее деление на ноль.