Атлантическая Бретань
Самая западная Бретань - три полуострова глядят на Америку. Мы жили на среднем, самом узком. Его хвостик - мыс Pen-Hir.
Ближайшая булочная была километрах в пяти от нашего дома в деревне Argol. Ее держат булочник и булочница - им обоим лет по 20, и хлеб они каждый день пекут разный, чтоб было не скучно. Самый вкусный с оливками, но и с сидром хорош, и с добавкой гречневой муки - тоже неплохо. Булочница очень похожа на сдобную булочку и смеется все время, как старичок из Хармса: хи-хи-хи да буль-буль.
В отличие от булочной, море было в пяти минутах от дома пешком. В первый же вечер мы спустились к нему по нашей улице. Был отлив, и мы в сумерках бегали по камням, покрытым мидиями, пока не начался прилив. Приливы в Бретани довольно стремительные, так что мы быстренько убрались. А через несколько дней нам рассказали, что местные ребята отправились вечером пикниковать на пляж. Забрели в скалы, в полностью заливаемое место. Начался прилив, к тому же стало темно. Из скал есть подъем на береговую тропу, но вместо того, чтобы его искать во тьме, они позвонили по мобильнику и за ними в три часа ночи приплыл катер. Как ни странно, даже по шее им не наклепали.
Вот что было видно из нашего окна и с лужайки перед домом (все фотографии - (с) bgmt@lj):



А еще вдали был виден одинокий белый дом на зеленом холме, возле него несколько елок.


Однажды мы плыли на байдарке домой, плыть надо было вдоль берега, не удаляясь, чтобы байдарку не развернуло - вдоль скал, пляжей, иногда с холмов спускались ржаные поля. Поднялась зыбь и очень хотелось скорее доплыть. Наконец появился зеленый холм, белый дом и елки.
Людей не было, одни птицы. Громадные чайки с черными крыльями в полете напоминают истребители. Функциональный силуэт, скорость, и крыльями они практически не машут. У бакланов очень длинные шеи и почти полное отсутствие грации - правда, под водой они проплывают столько, что очень редко удается увидеть, где вынырнет баклан, за которым следишь. К тому же они птицы промокаемые и периодически сидят, растопырив крылья для просушки. Белые небольшие цапли ходят по обнажившимся в отлив камням среди луж и проток. Не зря ходят:



А еще жаворонки. В ландах. В землю на скалах вцепляются травы и кусты. Вересковый ковер и желтые колючки. Жимолость, низкий почти стелющийся шиповник, мальвы и желтые громадные сурепки.


И оттуда жаворонки. После того, как мы попали в бурю, не то, чтобы в настоящую бурю, но в очень свежий ветер с ливнем, стало совершенно ясно, почему в Бретани растения не соблюдают границ клумб, грядок и дюн. Все летает. И вдруг встречаешь садовую лилию в папоротниках, вдали от жилья.
На следующий день после бури светило солнце, но еще дуло.

.

И я нашла себе дом. Правда, это со мной в Бретани случается часто.




В Бретани очень выражено одно из главных свойств французского пейзажа - его изменчивость. Мы не удалялись от дома больше, чем на 50 километров, и мы не отрывались от моря, потому что от него было не оторваться, глаз его искал.
Один раз мы шли вдоль моря по береговой тропе на юг от городка Morgat через просторный светящийся сосновый лес, а внизу сияющее то зеленое, то масляно-синее совершенно прозрачное море, которое притворяется Средиземным. Заливчики, до которых не добраться с суши. Иногда тропа ныряет на дно ущелья, и там в зарослях папоротников и ежевики ручей. Море то далеко внизу, то совсем рядом, но все равно не спуститься.
В другой раз мы шли по береговой тропе на запад от городка Douarnenez через заросли папоротников, достающих до плеча, иногда тропа почти втиралась в терновник, а потом вдруг выскакивала прямо на скалы, и дуло, дуло. И над травой носились сдутые клочки пены, и падали в траву, и оставались лежать.





В третий раз мы поставили машину в деревне, где с десяток домов - все дома из дикого серого камня, ставни почему-то синие, и у домов невероятной яркости цветы - розы, ромашки, ноготки, гортензии, мальвы. Наверно, соленый ветер добавляет что-то в яркость цвета. Мы шли сначала по пляжу,


потом над пляжем,



потом вдоль моря по тропе, проложенной в ландах, в вереске и колючках, где с тропы нельзя сойти ни на шаг, такие колючки густые и колючие. Потом был мыс Dinan, напоминающий боевой замок.







А во французском Корнуэлле, на углу Атлантики и Бискайского залива, берег почти совсем низкий. Бесконечный пляж, изредка деревни с белыми домиками, никакого там дикого камня, чистая белизна, только ставни тоже синие, и растет там только трава. Все сдувает, деревьям не зацепиться. Даже цветы мало какие такое выдерживают, легко там только осоке. Над пляжами голубоватое марево, воздух дрожит.





У начала пляжа в прилив вода подходит вплотную к низкой дамбе, которая не защищает деревню от зимних бурь, в отлив там - камни и лужи.





Кафе в самом начале пляжа.



И деревенская церковь в траве.



Церкви в Бретани - отдельная история, для меня загадочная. В каждой деревне - громадная церковь, не просто церковь, еще и кальвер перед ней. Откуда столько? Деревенская готика, опоздавшая на пару веков. На кальверах что у разбойников, что у римских легионеров, что у Христа - морды и одежда соседей по деревне. Небось, не угодил сосед - сразу его в разбойники. А еще чудища, химеры, собаки. И цветы.





А эта церковь даже не в деревне. Дорога спускается к морю мимо ржаного поля. Церковь и пара замшелых домов рядом с ней. Гортензия, герань.









Бретань - это такой северо-юг. Ветра, зимние бури, дожди, почти всегда прохладная вода, почти никогда не жарко, и почему-то в садах попадаются пальмы. Чахловатые, но живые. Нашей ближайшей соседкой была корова по имени Lilas (по-русски будет Сиренька). Нас от коровы отделяла невысокая изгородь. Корова была ласковая, любила сухари и любила, когда ее чесали между рогов, в ответ она лизалась шершавым языком. Так вот у Сиреньки на лугу росла пальма. Мало того, что пальма, так еще по стволу пальмы карабкалась вьющаяся роза. Пальма, увитая розами. Хозяйка коровы, когда утром выводила ее на лужок, улыбалась во весь рот, смотрела на небо и неизменно говорила, что погода будет хорошая. И почти не ошибалась. В Бретани в июне почти всегда хорошая погода, как нам сказали.
А еще там в июне светло вечерами часов до одиннадцати.