Неконструктивный ответ: искусство соответствует различению личности автора и стояшего за ним просто-человека, а дневники - нет. Естественно, переход непрерывен.
Более конструктивно (может быть): искусство - не запечатление событий или изображений, а создание интерактивной структуры, которая, воздействуя на (не хочется говорить "потребителя" - а единого слова для зрителя/читателя/слушателя нет), приводит к изменениям в человеческой части окружающего мира. При таком определении становится ясно, что то, является ли нечто произведением искусства, может не определяться намерением автора, а получиться само собой: возникает взаимодействие, или же не возникает. Искусство - потенциально любое - подходит под построение Лоджа, где более поздний автор может воздействовать на более раннего, потому что "ранний автор" - это не слова, которые он написал, а то, что читает читатель. Этим оно и отличается от документа. Далее, конечно, начинаются постмодернистские сложности, вполне реальные: документ в кавычках перестаёт быть документом...

Мир меняется в результате существования произведения искусства. Он не меняется в результате существования предмета развлечения. Это неточно, но примерно оно так.

To be continued

Про Лоджа - совершенно согласна.

И ты пытаешься отделить искусство от графомании, вводя наблюдателя (потребителя). В системе координат без потребителя, пожалуй, искусство от графомании отделить нельзя.

Потому что он вовсе не наблюдатель. Он участник, в этом всё дело. Искусство - процесс ВЗАИМОдействия. (Не всегда синхронного, но это несущественно, мы давно уже привыкли к нелокализованным вещам).

Но тогда ответ про необитаемый остров отрицательный.

Кстати, Auster вообще говоря об этом. С этими уничтоженными фильмами.

Кстати, несинхронность существенное обстоятельство, иногда даже и требующееся.

В некотором смысле помогает отделить Асадова от Цветаевой.

Согласен полностью. Формулировки точные.
Только превращение документа в искусство настолько субьективно, что в предельном случае художественное произведение не существует вовсе, или становится таковым в полностью субьективном смысле: хочу назову так, хочу - нет. А если учесть что момент прочтения и прочие неучитываемые обстоятельства ещё усиливают субьективный подход, то читателем такого "произведения", как НЕ документа, будет один: еп. Беркли, коему постмодернизм и кланяется. ( Ну ещё и болтун Барт, делающий из краткого длинное))
А то, что "мир меняется в результате существования искусства", и не меняется в случае развлекаловки, то это более чем верно!!!! А значит описанный выше постмодернистский продукт есть только видимость существования несуществующего.
Кролик из шляпы!