| Брызги шампанского |
[14 May 2010|09:51pm] |
Гулял по посёлку. Кварталы, отпущенные на покаяние и запущенные до последней стадии срастания с пейзажем, зарастают лопухами да техногенными подробностями, точно Макондо; самое время для появления фантастического реализма по южноуральски, настоящего, нутряного, а не осколочного, как это уже было [в том числе и у меня]. Травяные топи, зелёная густота, странные дома, не похожие уже даже на трущобы; ландшафт, выгнутый линзой - с магазином на плавном пригорке и дорогой, соскальзывающей вниз к Ширшнёвскому водохранилищу, на глубоком заднем заднике изображающему море.
Сто лет одиночества. Сто дней одиночества. Сто часов. Район поделен на квадратики дачных участков и сидя на холме, волной подкатывающей к периметру улиц Печёрской - Железной - Ёлочной, видишь прорехи в пространстве - белые, стёртые ластиком куски выпадания из: яблони цветут, вишни и груши, ранетки, между прочим, усыпаны белым, едва розоватым цветом, плывущим поверх барьеров, заборов и домов.
Тот аромат, что обычно закупается в провансальском l'Occitane из-за сублимации естественности (эфирные масла розовой вишни сохраняют бабочкину лёгкую летучесть, прозрачность) для завершения осязательной картины квартиры, здесь вылит в шестой океан, где кипит постоянно, но пока ещё не выкипает, кружит по поверхности в запредельной аутичности, каскадом замедленных, точно Бил Виолла снимал, фейерверков. Ощущения, которые невозможно передать или же зафиксировать. Внутреннее море колышется между всех берегов, тогда как посёлок наш кажется внезапно открывшимся, в отлив, дном. Практически град Китеж, отформатированный вертикальными шахтами участков и кровельным железом, между которого [которых] недорисованный, из-за белого майского буйства, мир.
На самом деле, мне не нравится, что в этом дневнике слишком много фотографий, не нравится эта тенденция, позволяющая лениться формулировочному аппарату: зачем корпеть над описаниями (ради которых всё и затевалось), если можно нажать на спусковой крючок и выстрелить в пустоту пустотой?
Надо, конечно, минимализировать визуалку, так как альбома из этого всё равно не отстроится, а постоянный прицел, приценивание, соизмерение и фиксации, превращается в нервный тик. И тогда, наводя резкость, ты ловишь себя на мысли об антропологической подкладке форматирования - сначала в ЖЖ, который задаёт сознанию набор умозрительных жанров, затем в фотографировании (у нормальных-то людей эволюция выстраивается в обратном порядке - сначала фотографирование, затем ЖЖ): де, это же как курение: так же крепко застревает и пускает корни, поскольку так легко включается в расписание. Становится если не сутью, то претензией на нечто обязательное, неразменное.
За моим окном - плотная роща (клёны да ясени, создающие непроходимый бурелом), отделяющая посёлок от Уфимского тракта. В сплошное потно-зелёное месиво, наливающееся сочностью, внедрилась пара яблонь, посаженных ещё дедом озорства ради. Белый цвет возникает внутри этих клейких джунглей провалом, обвалом, каким-то заполошным водопадом.
Или же сединой: из-за нарушения монополии зелёного света, кажется, что роща вышла с проседью.
( Геннадий Васильевич )
|
|
![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo-lj.gif)
