| Манеж. АЕС+Ф "Трилогия". К смыслу инсталляции |
[30 Sep 2012|01:39am] |
Вся огромная территория Манежа отдана на три видеофильма, для которых выстроено три автономных шатра (схожим образом, пару лет назад, была выстроена демонстрация «Пира Тримальхиона» в Гараже второй части «Трилогии» (25 минут, 2009), нуждающейся в круговом обзоре. Премьера «Allegoria Cacra», третьей части проекта (примерно полчаса, 2011) состоялась в ММАМ, где одному, но удлинённому полиэкрану был отдан отдельный зал).
Здесь же к ним добавили первую ленту («Последнее восстание», 17 минут, шесть экранов, 2005), а так же большие скульптуры из фарфора, сделанные по мотивам этого фильма, а так же яркие, сочные принты из двух прочих фильмов – овальные и квадратные, издали напоминающие классические (барочные, сочные) доромантические картины.
Эта выставка напомнила мне ретроспективу Мэтью Барни в Музее Людвига, представившую не только пять «Кремастеров», пожалуй, самых эффектных видеофильмов в истории актуального искусства, снятых с голливудским масштабом (Барни многим обязаны не только АЕС+Ф, но и многие другие современные художники), но и «вещный мир», окружавший съемки этого монументального полиптиха: объекты, включённые в фильм (разбитые автомобили, специально созданная по рисункам художника мебель, лайтбоксы с кадрами из всех «Кремастеров», рисунки с раскадровками идей Барни).
В Кёльне все эти залы, окружающие темноту зрительного зала, были связаны в единое и неразрывное единство тотальной инсталляции – для чего все двери, дверные косяки и карнизы выставочных залов, точно так же, как и витрины с объектами и артефактами были избыточно вымазаны тягучим розовым гелем, похожим то ли на фантастический насморк, то ли на биологическое вещество фантастического происхождения.
Розовые сопли, как это не странно звучит, собирали разрозненные артефакты-реплики в нечто единое; выставка в «Гараже» устроена иначе и здесь слишком много пространства.
( живопись и её стены )
|
|
| Дебюсси "Пеллиас и Мелизанда" в Музтеатре Станиславского и Н-Данченко |
[30 Sep 2012|04:02am] |
Перед началом спектакля, между прочим, открывающего сезон, на сцену вышел директор Владимир Урин и, под предлогом рассказа о планах на год, попросил слушателей отключить мобильные телефоны и не пользоваться даже смс: де, маэстро Минковски, вставший за пульт, исполнители и оркестранты, будут вам за это премного благодарны.
СМС тоже способны смазать атмосферу спектакля: по себе знаю, как отвлекают светящиеся в темноте экраны мобильников; как отвлекает любое побочное движение или, тем более, шум.
Хотя в театре это не так судьбоносно, как на концертах, предполагающих некоторую степень интровертности восприятия: ну, да, ну, да, погружаясь в себя становишься особенно чутким и отзывчивым – ведь открываясь музыке ты стираешь границы между внутренним и внешним.
Почему так важно было сказать про смс становится понятным по ходу спектакля, идущего внутри чёрного кабинета в таинственном полумраке (свет в зале не включили даже на аплодисментах), особенно после того, как Марк Минковски (я сидел в третьем ряду ровно посредине) начал болезненно реагировать на кашель, доносившийся с галёрки.
Не скажу, что сцена шла из ключевых и что шум этот был каким-то особенным, громким. Последние ряды амфитеатра, грипп.
Но Минковски сначала, не разворачиваясь, начал махать в зал рукой, требуя тишины, затем начал озираться и оглядываться, махать головой и всячески расстраиваться, при том, что публика в этот вечер собралась изысканная и нерядовая.
По крайней мере, ни одного телефонного рингтона в этот вечер не прозвучало, лишь волшебная музыка Дебюсси.
( в ожидании Голо )
|
|
| "Прогулки по Флоренции" Джона Рёскина |
[30 Sep 2012|05:25pm] |
Эта книга, в сравнении с «Камнями Венеции» оказывается более щадящей, так как описывает не только кладку и форму окон, но и живопись, точнее, фрески.
Впрочем, и камней здесь тоже немало – совсем как в предыдущем чтении, в «Прогулках по Флоренции» большая часть объёма уделена разбору скульптурных изображений, обрамляющих Колокольню Джотто и сделанных по его эскизам.
Да, пожалуй, Джотто и есть главный персонаж этого текста – в книге о Венеции, по разным причинам, главного героя, олицетворяющего город, не нашлось (архитектура, тем более, гораздо более ранняя, нежели живопись) анонимнее и непредсказуемее в своём безымянном происхождении, чем отдельные, стилистически опознаваемые элементы убранства.
Возможно, книга о Флоренции читается легче ещё и оттого, что в центре её есть человек-символ, возможно, оттого, что она тупо меньше по объёму.
Возможно, потому, что «Камни Венеции» задают метод (дотошное изучение и не менее дотошное описание принципиальных деталей, которые сравниваются для того, чтобы можно было сделать выводы о влияниях, заимствованиях и смыслах, порождаемых формами и изображениями), а «Прогулки по Флоренции» медленно и печально следуют этому методу.
Впрочем, во второй книге (да-да, если, всё-таки решиться читать Рёскина, то начинать нужно именно с венецианского сборника) прогулок всего три.
Пять недель он изучает (смотрит, перерисовывает и толкует) фрески Зелёного дворика в Санта-Мария Новелла (о Учелло ни слова! Зато современные путеводители, в свою очередь, ничего не говорят о Джотто), описывает фрески и надгробья в Санта-Кроче, ну, и каталогизирует скульптуры на Колокольне Джотто (на осмотр этой достопримечательности Рёскин предлагает щадяще потратить один день). Всё.
( чужое солнце )
|
|