Аудитория нередко этого заслуживает, увы. Я был на встрече с Пелевиным. Он совершенно безжалостно издевался над каждым, кто не понимал стёба. Но это были очень, знаете ли, очень простые розыгрыши. Любой человек с нормальным чувством юмора посмеялся бы вместе с ним.

Слушайте, а почему это интересно? Какое отношение к литературе это все имеет? Почему дразнить глупых и давать умным насладиться своим знанием цитат, это "писательское" занятие? По-моему, Пелевин, по крайней мере в Чапаеве, просто жует Борхеса. Получается такая простенькая иллюстрация, такой Борхес для нищих - и читатель наслаждается своей посвященностью.

Не только жует Борхеса-Кастанеду, там есть еще пласт хохм (у Борхеса его нету), именно что кавэеновский. Отчасти восходящий, думаю, к Набокову.

Пожалуй...

Признаюсь, я, очевидно, не в курсе обсуждений, произошедших тут ранее по этому поводу, поэтому все мои вчерашние замечания оказались несколько не к месту. Если обобщить, то главная озвученная здесь претензия к Пелевину - это интертекстуальность. Я, честно говоря, вообще не понимаю, как это может быть проблемой. Не испытывая никаких иллюзий по поводу Пелевинa, тем не менее, позволю себе вполне банальное сравнение с "Онегиным": современный читатель не может оценить и половину пушкинских ссылок, полагаю, необразованный читатель прошлого века не понимал их точно так же. К литературе это действительно не имеет отношения, в той степени, что оценкa литературности по степени интертекстуальности выглядит как минимум странно.

Теперь давайте о качестве цитат. Мне этот вопрос представляется скорее вкусовым. Вторичность Пелевина в сравнении с Борхесом? допустим, но общая малоактуальность Борхеса в наших широтах, имхо, очевидна. Иначе нам придётся всерьёз обсуждать вторичность поэзии того же Лермонтова, впитавшего Байрона. У Пелевина есть очень неплохое чувство нашей детали, и нашего современного мышления, и я искренне не вижу причин мерять его в Кастаньедах и Борхесах.

Отношение к читателю. Моё личное ощущение такое, что Пелевин своего читателя смертельно боится, и поэтому оставляет себе ходы и лазейки на каждом ходу. Я думаю, что читателю, не понимающему, где находится цитата, а где - шутка следует обижаться только на себя самого. К примеру, уже упомянутый Набоков относился к читателю, на мой взгляд, гораздо более брезгливо. Наконец, про отношение к аудитории. Я не хотел рассказывать, но аудитория, считающая возможным спросить у Пелевина, зачем он написал две страницы сбуквы "к" в одном из своих романов заслуживает, мне кажется, некоторой встряски. Возможно, я и не прав.

На мой взгляд, сравнение с Онегиным неправомерно. Вставление аллюзий и цитат без заботы о читателе будущего - не просто нормально, иначе и не бывает. Но вставление цитат обычно не являются самоцелью, они просто естественно возникают. А у Пелевина аллюзии натужные и произвольные. Собственно, смысл произведения про Чапаева ииенно в абсолютной необязательности, в отсутствии "смысла". Что до Лермонтова, то, на мой взгляд, он сильно крупнее Байрона (меня этот вопрос заинтересовал в какой-то момент, и я Байрона честно прочитала), а то, что Байрон послужил толчком - ну, да, факт из лермонтовской литературной биографии. Про Борхеса я как-то давно, когда только начала жж, свои соображения написала. Чем повторяться - http://www.livejournal.com/~mbla/2949.html
и еще имеющее к делу некоторое отношение http://www.livejournal.com/~mbla/2004/10/26/

Ну, натужность и произвольность объясняется элементом игры с читателем - может быть, тогда это она является главной претензией? :) Если серьёзно, меня эти кроссвордные штучки мало занимают, и я скорее читаю насквозь, чем отгадываю, кто и где имелся в виду. Борхес, или не Борхес. Мне, кстати, кажется, что у раннего Пелевина больше влияния "Философского словаря", чем какого-то конкретного писателя. Ещё мне кажется, что у Пелевина есть нечто кроме этого. Не случайно мне у него больше всего нравится "Омон Ра", вопреки "детскости" этой книги. Впрочем, это действительно вкусовое. И история Пелевина как писателя до сих пор - это действительно, скорее история спада (последний роман, увы, пока не читал).

Поэзию я слишком плохо чувствую, чтобы всерьёз сравнивать Байрона с Лермонтовым, извините. Лермонтова-прозаика очень люблю и считаю первым настоящим русским писателем. Очень психологичен, не вычурен и точен.

Про Лермонтова-прозаика совершенно согласна. Очень давно не перечитывала, но когда-то у меня "герой" ассоциировался с "посторонним", хотя, ясное дело, Камю Лермонтова не читал. Мне вообще казалось, что проживи он подольше, был бы из крупнейших...
А "Омон Ра" я не читала.

Насчет того, что камю не читал Лермонтова я был бы осторожней. Лермонтова перевели сразу же, потом много переиздавали. Камю читал русских достоверно, так что и Героя вполне мог.

Раз так, интересно было бы в самом деле узнать, читал ли Камю Лермонтова. Мне почему-то не приходило в голову, что лермонтовская проза известна за пределами России.