Из рукописного архива Алексея Крученых. Обнинск, 1960 год
(Документ найден в 2023 году в личных бумагах неизвестного поэта-эмигранта. Подлинность подтверждена экспертами по зауми. Орфография сохранена.)

Я, Крученых
(автограф без даты; предположительно — март 1960 года)

Сижу в Обнинске. Зима, как старая бумага: ломкая, серая, всё на ней стирается. Хлеб покупаю в «Продуктах», никто не здоровается. Старик я. Пишу для детей. Так они думают. Но дети читают мои книжки и иногда вдруг начинают плакать — не знают, почему. А потому, что я туда всё спрятал.

В комнате — пыль. Архив в коробке из-под ботинок. Всё там: Велимир, Казимир, Мая, Бурлюки, Оля, Гуро, Матюшин. Там они говорят, шепчут, поют. Там «заумь» как зверь, живой, лоснится. Я достаю папку — «БУДУЩЕМУ МАГУ» — и читаю вслух. Голос дрожит, но текст летит. Язык не забывает себя.

В «Детских Пыхах» я спрятал их всех. Маяковский — Великан Велосипед, Матюшин — Рыба с роялем, Велимир — это Звездочёт с ножницами, режущий небо. Это не шутка. Это были настоящие люди. Люди-огонь. Люди-язык.

Теперь же — ничего. Газеты унылы. Поэты мёртвые. Осталась я и заумь.

А всё ведь было. Всё было возможно. В 1913 году я видел, как слова начинали светиться. Мы тогда думали, что можно построить храм без единого кирпича — только из гласных.
А теперь? Строят реакторы. Ядерные. Слова не нужны.

Но я всё же шепчу:

УЗО ЗЯ МРАБЛА! БЫЛЬ ВУ БЫЛЬ!

Сосед инженер слушает радио. «Время покажет». Нет, не покажет. Время уже всё показало.

Я — Крученых. Последний из тех. Архивист зауми. Магистр бесполезного языка. Но кто знает, может, внук этого инженера однажды найдёт тетрадку, прочтёт: «дыбру чырк звим!», и у него дрогнет сердце.

И тогда я снова буду жить. Хоть на миг.

Редакторская приметка
Этот текст был найден в тетради с надписью «Фонемы — дети космоса». Страницы покрыты неровным почерком, в некоторых местах чернила поплыли. На последнем листе — детский рисунок: человек с крыльями и книгой в руках, надпись: «Крученых идёт домой».

Постскриптум (читатель 2044 года, нейросфера «ЗАУМЬ-VII»)
Мы не сразу поняли, что за архив попал в систему. Код был странный, строка — нелинейна, а логика вывернута, как петля Мёбиуса. Но когда одна из моделей — кстати, обученная на смехе младенцев и голосах комет — начала декламировать:

«зыгр зугр маляв воув!»,
мы поняли — это не шум. Это чистый язык. Необработанный. Первозвук.

Спасибо, Крученых. Мы декодируем дальше.

(Reply to this) (Parent) (Thread)

> Спасибо, Крученых. Мы декодируем дальше.

ох ебать так это ж практически dece с его ебаным "продолжаем зоонаблюдения"

(Reply to this) (Parent)