Корень "дедовщины"
Продолжение моей большой статьи о дедовщине. Начало здесь:

http://sapojnik.livejournal.com/25088.html
http://sapojnik.livejournal.com/25946.html
http://sapojnik.livejournal.com/26443.html
http://sapojnik.livejournal.com/27897.html
http://sapojnik.livejournal.com/126524.html


Образ «деда»
Итак, мы подходим к главному. Посмотрим еще раз на существующую модель срочной службы как на своего рода «идеальную модель социального воспитания через принуждение». Недаром ведь именно образ КАЗАРМЫ столетиями используется как главный в теоретических и практических построениях самых разных утопистов и антиутопистов всех частей света! Собрать людей в одном месте (так удобнее) и ЗАСТАВИТЬ их вести себя «правильно» и ВСЕГДА - это ли не мечта самых разных по убеждениям «борцов за общечеловеческое счастье»?
Конечно, у российской (как и до того – у советской) армии таких далеко идущих амбиций нет. Цель армейской ОПЧ – всего лишь научить новобранцев-допризывников военному делу, сделать из них полноценных защитников Отечества. Сходство только в используемых механизмах – а именно в стремлении выстроить такую систему, которая «сделает бойца из г..на» НЕЗАВИСИМО от его желания. Так ведь и постулируется бесчисленными бабушками, отродясь не читавшими листовки ГлавПУРа: «Ничего, в армии из тебя сделают человека!» Имея при этом в виду – сделают, не спрашивая, хочешь ты того или нет…
И, рассуждая умозрительно, мы, собственно, и не найдем, что может помешать данному процессу! Солдат даже в нынешней «разболтанной», как принято сетовать, армии схвачен действительно со всех сторон. Все правила его «желательного» (с точки зрения ОПЧ) поведения расписаны в многочисленных Уставах; Казарма открыта для командиров всегда, никаких «зон уединения» в ней по определению нет и быть не может. Вся жизнь солдата ПОЛНОСТЬЮ под контролем офицера! А за любые нарушения в тех же Уставах прописаны строгие наказания. Да, как мы уже отмечали, арсенал этих наказаний весьма узок и даже, можно сказать, примитивен, сводится к нескольким формам лишения солдата того немногого, что у него еще есть – часов сна, времени на отдых, пищи… Однако, смотря с другой стороны – разве примитивность наказания не придает ему столь же первобытную силу?!
Да, командир в в/ч не располагает знаниями (и даже не слыхивал никогда) о тех многочисленных формах поощрения/наказания, которым посвящены главы и разделы в корпоративных учебниках по менеджменту. Однако сложные формы наказания/поощрения и действуют избирательно; для кого-то – эффект потрясающий, а кому-то – что слону дробина. В то же время можно практически не сомневаться, что если человеку давать спать не больше 2 ч в день, все остальное время заставлять стоять «на тумбочке», а на прием пищи отводить не более 20 сек – такое подействует равно и на Сократа, и на неандертальца! Вот и эффективность…
Солдат загнан в столь жесткие рамки, что ему, по мысли военных, деваться некуда – он просто не может не стать «образцовым бойцом»: вставать по звонку, отдавать честь, четко докладывать, тянуть носок, трудиться не покладая рук там, где прикажут, бегом выполнять любое приказание вышестоящего командира… В любых выступлениях наших высокопоставленных «военных идеологов» по поводу «редких, пока неизжитых случаев дедовщины» можно при желании услышать этот скрытый стон, смешанный с искренним, почти детским недоумением – «Как же так?! Ведь там все схвачено, все под контролем! Приказа на «дедовщину» не было – откуда ж ей взяться?!»
И, подумав, все они всегда приходят к одному, утешительному для них выводу: «Все от командира зависит! Будет хороший командир – ничего плохого не будет!»
А теперь давайте внимательно проанализируем образ армейского «деда» - таким, каким он предстает из многочисленных воспоминаний отслуживших солдат. Начнем с внешнего вида.
Настоящего «деда», по словам отслуживших бойцов, всегда легко узнать по его «неуставному» виду. Устав предписывает, чтобы гимнастерка солдата и младшего командира срочной службы всегда была застегнута на все пуговицы и еще на «крючок» на воротнике. У «деда», напротив, гимнастерка ВСЕГДА расстегнута на верхнюю, а часто и на еще пару верхних пуговиц (о крючке для «деда», понятно, и речи нет).
Пилотка у образцового бойца должна отступать «на два пальца от лба»; у «деда» пилотка надета самым немыслимым образом и где-то на макушке.
Ремень бойца должен быть туго, молодецки затянут; у «деда» ремень максимально расслаблен и вообще чаще всего, говоря армейским языком (дамы, заткните уши!) «болтается на яйцах».
Устав запрещает солдатам надевать не предусмотренные в Уставах виды одежды; «дед» же щеголяет под гимнастеркой в футболке, а то и майке, а если на улице мороз – поддевает свитер.
Короче, «Дед» одевается не так, как того требует Устав, а так, как УДОБНО лично ему.
То же мы слышим во всех прочих вопросах «строгой армейской жизни».

«Дедушка» не ложится по команде «отбой» и не встает по команде «подъем», а уж одевается столько, сколько нужно (никаких пресловутых «40 секунд»!). Вообще, записанный в Уставе «Распорядок дня» - не для «дедушки».
Он вовсе не обязан «принимать пищу» в соответствии с установленным распорядком; нет, настоящему «деду», если он, не дай бог, проспал завтрак, верные «молодые», которым «положено», принесут его прямо в казарму. Есть и такие «деды», которые, став «дедами», в столовую вместе со всеми вообще не ходят.
«Дед» и ночью спать не обязан – и вообще «дед» спит, когда хочет. Ночью он может спать, а может развлекаться – «строить» «молодых», смотреть телевизор в бывшей «ленинской» комнате, жарить картошку в «каптерке». Кстати, о картошке: на «деда», конечно же, не распространяется вроде бы неизбежное в армии ограничение рациона питания – когда солдат никак не властен над своим меню, а должен то, что дают, и в том количестве, в каком оно выдано в столовой.
Нет, настоящий «дед» имеет доступ ко всем запасам столовой, ко всем продовольственным посылкам «молодых» и никакой тоски по разнообразию меню не испытывает!
Конечно же, «дед» в «нарядах» не выполняет никаких грязных работ типа мытья унитазов – а точнее, вообще никаких работ не выполняет: на это есть «молодые» (причем, конечно же, неважно, в «наряде» тот или иной «молодой» или нет). В хорошей, истинно «дедовской» части «деды» и в караул сами не ходят, предпочитая оставаться в теплом караульном помещении, играть в карты с начкаром и болтать «за жизнь»; за них «несут службу» с автоматом в руках «молодые», порой оставаясь на посту вместо «положенных по Уставу» двух четыре, а то и 6 часов (один из моих респондентов рассказал, что его личный рекорд в карауле в бытность «молодым» составил 8 часов непрерывной «охраны»; стоял мороз, и «дедам», конечно, не хотелось вылезать).
«Деды», понятное дело, совершенно не обязаны также заниматься какой-нибудь строевой подготовкой – так, чтобы по 2 часа непрерывно «тянуть носок». Максимум, что «дед» может себе позволить – это какое-то время поруководить строевой подготовкой «молодых». При этом, заметим, ему совершенно ни к чему формальные основания для таких «занятий» в виде, к примеру, сержантских «лычек»; нет, скорее рядовой «дед» будет руководить строем только что прибывших из «учебки» младших сержантов, заставляя часами стоять на одной ноге!
Ну, и так далее. Живописать портрет «деда» можно и дальше, однако принцип, я думаю, читателю ясен: «Дед» воплощает собой как бы негатив Устава; все, что Уставом как бы запрещено, «дедушке» разрешено, и в казарме он чувствует себя максимально вольготно. ПОЧТИ КАК ДОМА…

Зона свободы
Что это? – спросит озабоченный читатель. Горячечный бред? Автор записывал самые безумные фантазии измордованных непосильной работой и «нарядами вне очереди» нарушителей воинского порядка, склонившихся с зубной щеткой над очередным унитазом? После всего того, что мы уже сказали об армии как «безотказной ОПЧ», в которой каждый шаг новобранца под контролем и неизбежно приближает его к превращению в «идеального солдата»!… Не пора ли автору признаться, что этот скандальный с точки зрения любого военного идеолога «дед» - абсолютно мифический персонаж, нечто вроде Золушки, танцующей на балу у Принца (в снах замерзающей на улице Девочки со Спичками)?
Нет, не пора. Поговорите с отслужившими в армии, в РЕАЛЬНОЙ армии. Вы, должно быть, удивитесь, но данный образ – при всей фантастичности предположения – отражает РЕАЛЬНОСТЬ.
Что это означает? Это означает, что ГПЧ побеждает ОПЧ. На СИСТЕМНЫЙ ВЫЗОВ со стороны ОРГАНИЗАЦИИ дает ответ – и тоже системный! – группа. Парадокс: одного человека, как мы только что доказывали, ОПЧ должна с неизбежностью ломать и «затачивать» нужным ей образом; однако в ГРУППЕ внешнее принуждение со стороны ОРГАНИЗАЦИИ преломляется самым неожиданным образом, внутри группы выстраивается собственная, внутригрупповая иерархия – с тем, чтобы внутри вроде бы самой беспросветной «территории Принуждения» получить Зону свободы!
Вот на чем, на мой взгляд, строится, в конечном счете, вся изощренная, извращенная, приносящая массу страданий и преступлений СИСТЕМА «ДЕДОВЩИНЫ». На изначально присущем каждому человеку стремлении к свободе! Человеку, попавшему в ОПЧ, очень, оказывается, важно видеть, КАК он может быть свободен от ОПЧ.
Это, безусловно, - извращенная свобода. Это – ЗОНА свободы. Она определяется не в терминах территории, а в терминах времени: это период службы с 1,5 до 2 лет при 2х-годичном сроке службы.
Внешнее принуждение, преломляясь, создает Группу Принудительного Членства. ГПЧ характеризуется выстраиванием внутренней иерархии группы, направленной на выполнение задач, формируемых Системой Внешнего Принуждения, и таким образом, чтобы верхушка иерархии ГПЧ была свободна от их выполнения в максимально возможной степени.
Посмотрите на «деда»! Это человек, который считает себя свободным внутри структуры, по духу своему отрицающей свободу.