Наконец, последняя, четвёртая часть про выставку Розановой, и, к сожалению, финальный этап её творческого пути. Ранняя смерть Ольги, также как и её коллеги по цеху Надежды Поповой, — особенно обидные потери нашего искусства. Тем ценнее то, что осталось нам от них в наследство. Итак, вернёмся в 1915 год. В выставочном зале художественного бюро Надежды Добычиной состоялась последняя футуристическая выставка «0, 10», на которой впервые было официально представлено новое художественное течение — супрематизм. Как уже писалось раньше, супрематизм не является ни чем-то неожиданным, ни, как любят писать наши малообразованные современники, каким-то обманом доверчивой публики. Появление супрематизма лежит в русле художественного развития, начавшегося ещё с импрессионистов. И, как мы видели в прошлой части, сама Розанова тоже пришла к оперированию непосредственно цветовыми массами, без привязки их к определённым объектам, в рамках своих аппликаций в оформленных ей книгах. Более того, одно время Розанова даже высказывала претензии Малевичу, считая, что он украл у неё саму идею.

Однако, первенство она всё же уступила, но не потому, что не была хронологически первой, а от того что у неё, как и например у Кандинского, и у других абстракционистов не было того, что было у Малевича — системы. Чистая абстракция, «я художник, я так вижу» в абсолюте, с одной стороны дарит автору практически ничем, кроме своих возможностей, не ограниченную свободу. С другой стороны, это значительно уменьшает аудиторию: если человек не воспринимает мир хоть сколько-нибудь подобно автору, он просто не сможет воспринять замысел. К примеру, известно, что Кандинский был синестетом, слышал звук в цвете и видел цвет в музыке, во многом его абстрактные картины порождены именно этими переживаниями. Человеку же рациональному, с полностью изолированными чувствами его картины будут видеться разноцветными загигулинами, и это нормально, в его разуме просто нет такого познавательного аппарата.

Прежде, чем перейти к последнему этапу творчества Розановой, давайте сделаем шаг в сторону. Он нужен чтобы показать ещё одну сторону её жизни и творчества, которая обычно остаётся в тени, и отдать должное самой Ольге, чтобы она не воспринималась как очередной последователь Малевича. Как я уже писал в прошлой части, кубофутуризм широко открыл двери чистому творческому началу художника, но при этом всё равно остался привязан к объектной тематике, что налагало ограничения как на автора, который получал хоть и широкий, но ограниченный набор элементов, так и на зрителя, пытавшегося привести видение художника к привычному, или хотя бы доступному себе образу. Поэтому избавление от объекта, лежащего в основе произведения, и использование чистых мысленных форм, беспредметности, стало логичным следующим шагом, и Розанова его сделала.

Продолжаем идти творческим путём Ольги Розановой. Эта часть посвящена её опытам в кубофутуризме. Кубофутуризм — достаточно сложный для восприятия стиль. Если, скажем, для того же фовизма достаточно общей насмотренности, хотя и базовые знания композиции с теорией цвета не повредят, то здесь вмешивается пресловутое видение художника. Видение тут, конечно, не в том пошлом смысле, что написал умброй завиток и заявил, что это суть нашего мира. Тут реальный, аналитический взгляд на предмет, который разбирает этот предмет на части, причем не только в чисто геометрическом смысле разбиения поверхности на элементарные фигуры, но и в пространственном (вид спереди, вид сзади), и во временном (вид в прошлом, в настоящем, в будущем). Причём нет каких-то правил, объясняющих или регламентирующих такое разбиение, в принципе нет «правильного» разбиения. Дальше ещё один шаг: синтез. все полученные ранее элементы компонуются в новое единое целое, которое и составляет собой картину. Опять же, не существует «правильной» компоновки, всё зависит только от правил композиции и видения автора. В этом и есть сложность стиля: если образ мышления зрителя слишком далёк от образа мышления автора, ему будет почти невозможно понять, почему написано именно так, а не иначе, что подчёркивает та или иная деталь. А чисто технически оценить композицию будет мешать недособраная предметность, которая лезет в голову из названия, и в глаза из отдельных узнаваемых элементов. (Собственно, гениальность Малевича как раз в том, что он убрал аналитическую компоненту и вывел чисто синтетический стиль — но это уже история для третьей части). Пока же давайте посмотрим кубофутуристические полотна Розановой и попытаемся в них вникнуть

В ГЭС-2 идёт интересная выставка, посвящённая Ольге Розановой и тем, кто считается её последователями и на кого она повлияла. Современная часть, увы, малоинтересна, есть несколько неплохих работ, но в основном шлак. Зато из работ Розановой получилась отличная ретроспектива, охватывающая весь её короткий, но яркий творческий путь. Так что кто в Москве или будет там, крайне рекомендую посетить, тем более, что билеты в ГЭС-2 бесплатные и ажиотажа нет.

И немного контекста, чтобы было более понятно, о чём будет идти речь. Те, кто легко расшифруют строчку «ОР-ЛП-НГ-АЭ-ВС-НУ», могут сразу идти под кат смотреть картины, а для оставшихся будут подробности. В начале XX века художественная жизнь в России просто кипит. Живописцы осваивают новые стили, основывают общества единомышленников, постоянно дискутируют о том, каким должно быть искусство, пытаются изобрести что-то новое. В принципе, ничего, такого, чего не было бы в других крупных столицах, но было одно отличие, которое потом назовут «Амазонки русского Авангарда». Такого количества заметных женщин, которые были не на вторых ролях, а шли вровень с лидерами искусства, более не было нигде. Собственно, та тестовая строка в начале абзаца это просто их имена, которые хорошо известны всем, кто интересовался авангардным искусством. Это Ольга Розанова, Любовь Попова, Наталья Гончарова, Александра Экстер, Варвара Степанова и Надежда Удальцова.

Ольга Розанова не зря стоит первой в этом списке. Она была одной из самых заметных и деятельных художниц своего времени. После приезда в Петербург она вошла в художественное объединение «Союз молодёжи» и быстро стала одним из ведущих его членов. Она участвует в каждой выставке, пишет статьи и манифесты, участвует в дебатах, договаривается с другими группами о совместных выставках. Ну и конечно, с чисто художественной стороны она работает в самых актуальных стилях.