Как всё складывается, даже в мелочах. Только я стал вести здесь серию из фото девушек "Красота ... мир" - вот встретил: работа herbizid@lj.

struch@lj пишет:

В пятницу в Риджине /Москва/ выставка "Триумфаторы". Ноги, ясен пень, растут из "Triumth of painting".

С одним из триуматоров - Виллемом Вайсманом мы познакомились этим летом в Лондоне.
Голландо - индонезиец, парень закончил сначала какое то заведение в голландии по живописи, после чего переехал в Лондон и закончил, на секундочку, еще и Голдсмифз колледж. Сознательно выбрав из всех возможых техник живопись, долго упражнялся именно в этом виде спорта.

Ну и как же, как же! ему удается рисовать тени черными! Скажите мне, как после стольких лет движения именно в эту сторону он умудряется сохранять девственную свободу написания не только теней но и всех остальных предметов. Вся советско-русская академическая школа много лет втирала нам аксиому что черной краски в живописи - нет! И я, находясь в бесконечном плену стереотипов, просто НИКОГДА не покупаю черную краску, а если надо смешиваю нечто темно цветное. У парня же - перспектива - детская, тени черные, направление света черти откуда, акрил - такое ощущение что черпает прям из тюбика, не смешивая и не задумываясь. Причем такое ощущение что все это многлетнее западное "изучение" живописи не касалось этих проблем вообще, иначе не возможно было бы с такой легкостью их отринуть. Дивлюсь и восхищаюсь!
Приходите полюбоваться. Пятница вечер, в районе 7ми.

Horst Diekgerdes

Думаю, не многие читали агитационные материалы кандидата в депутаты полковника ГРУ Квачкова. Скорее всего, только те, кто живёт в Преображенском округе. Но это, как говорится, надо знать. Вашему вниманию листовка.

Эх, хороша поэзия! Содержание не комментирую - у всех есть своя голова на плечах.

ПЕРВАЯ ЛАСТОЧКА МЕСТИ

Снова - Минское направленье.
и на подступах ярость атак.
Самым лучшим из поколенья
вновь нельзя отступить ни на шаг.
Отзовется в народе громко
Этот самый короткий бой...
Возле Жаворонков воронка
Заполняется талой водой.
В весны невеселые вести.
Но суровое время пошло.
Бьется первая ласточка мести
в бронированное стекло.


17 марта 2005 года
СОВЕРШЕНО ПОКУШЕНИЕ НА ЧУБАЙСА




В России над рублем глумится бакс.
Над русским измывается иуда.
Полковнику вменяется Чубайс,
Как ангелу вменяется паскуда.

За мужество и в профиль и в анфас,
За силу духа в русском офицере
Полковнику вменяется Чубайс,
Как Моцарту вменяется Сальери.

За выслугу ушедшему в запас,
За блещущие золотом погоны
Полковнику вменяется Чубайс,
Как мафия вменяется закону.

Вменяют нам иванов-дурачков
Теле-канальи купленных экранов.
Но неподсуден офицер квачков,
Как неподсуден офицер Буданов.

Так пусть же совесть каждого из нас
Встает за нашу Армию горою.
Полковнику вменяется Чубайс,
Как жалкий трус вменяется Герою.



ОХОТА НА ЧУБАЙСА



Открывается охота на Чубайса,
На матерого, на рыжего, да-да,
На лицензии не надо тратить баксов,
Зарядили все патроны — и айда!

Где он водится и где сейчас жирует,
Что тут голову ломать - известно где.
Он жирует точно там же, где ворует,
А ворует он практически везде.

Говорят, Чубайсы хуже росомахи,
Все растащат, что не стащат, то сожрут.
И особенно последние рубахи
Обязательно, паскуды, отберут.

Возле Жаворонков «рыжего» на лежке
Взять не взяли, но вломили по рогам.
Жаль, тротила не хватило им немножко,
Или водки не хватило мужикам.

Ну, короче: на охоту собирайся!
Брать живым и без команды не стрелять!
Чтобы шкуру недобитого Чубайса
Каждый мог себе на ваучер порвать!

Алексей Саврасов Грачи прилетели 1871

СЧИТАТЬ ГРАЧЕЙ И ПЛАКАТЬ

В Инженерном корпусе Третьяковской галереи открылась выставка к 175-летию Алексея Саврасова. Посмотрев ее, обозреватель „Коммерсанта" ГРИГОРИЙ РЕВЗИН растрогался, прослезился и теперь ждет, когда прилетят грачи:

Бывают такие выставки, что, посмотрев их, хочется что-нибудь сделать. А тут уже по ходу просмотра у меня возникло острое желание надеть сапоги, сесть в электричку и уехать куда-нибудь в поля. И чтобы там был снег, но потеплело и расползлось. Сильного ветра не надо, но ветерок пусть будет, такой непостоянный — туда-сюда, туда-сюда, как дворняжка по деревне. И чтобы небо набрякло, но, однако же, из-за облака дуриком как-то пролез солнечный свет и упал в талую лужу. И чтобы под ногами хлюпала вязкая глина, оставляя на снегу коричневые пятна. Чтобы в воздухе было сыро, капало, и капля протекла за шиворот и, постепенно согреваясь, там лежала. Еще нужен запах, тревожный запах оттаявшего гниения. Потому что раз растаяла помойка — значит, всё, пришла весна. И еще хочется выпить. Водочки. Не много, а так, чтобы брести по мокрести, загребая сапогами липкую влажную грязь, и на душе было горько и сладко.

А нам, хмурым жителям бледно-зеленых равнин, такая погода нравится. Может, кому не нравится, а нам нравится! Бредешь куда-то, чего-то тащишь такое, что можно и выкинуть, а можно и нести, вечереет, слякоть, деревья кривые, птицы мокрые нахохлились, дома подгнившие вросли в хлюпающие ямки — и хорошо как-то. Почему хорошо, так вот не скажешь, а хорошо. И опять же хочется выпить. Водочки.

А вот почему нам это нравится? Я, скажем, водки почти не пью, горожанин, жизнь такая, что машина-офис-компьютер-душ, с расхлябанной природой практически не соприкасаюсь, а как вот увижу, чувствую: не могу. Хочется. Причем замечено, что в других странах такого не бывает. Не бывает, чтобы в Италии набрякло и рассупонилось, и в Швейцарии такого не бывает, а в Англии бывает, но без лиризма. Там все очень сухо рассупонивается, чопорно и меркантильно. А это наше, русское. Как закапает, сразу за душу берет.

Удивительная история. Между нами говоря, отвратительная погода. И земля грязная, и пройти никуда невозможно, не говоря уже проехать на хорошей машине, и холодно, и мокро, и деревья какие-то больные, и куры мокрые, и избы — безнадежное настроение. Кто-то нас научил, что вот это — наше все, кто-то нам это рассказал, убедил, и теперь у нас это врожденное.

Вот на выставке Алексея Саврасова и понимаешь, кто это был. Там очень хорошо видно, как он это делал. Это ведь только кажется, что художник приходит в природу и рисует что видит, на самом деле он приходит и долго ищет, где то, что его научили видеть. Пейзажиста учат видеть другие пейзажисты, в случае с Саврасовым — сначала итальянские и французские. И вот сначала, в 1850-1860-е годы, он приходил в Россию и видел Италию или Швейцарию. Бывают, например, на Волге такие места, что вот песок, и вода, и лодка — словом, все как в Сорренто. Только солнце тусклее. Или под Москвой бывают такие места, что лес широколиственный, поле, взгорок, корова вдалеке — прямо Франция или Швейцария, барбизонская школа. Так даже говорят иногда про места вдоль Рублевки — «русская Швейцария». Только у них там кучерявые облачка, а у нас обложные тучи и все такое посерее. Но похоже.

А потом, к началу 70-х, вдруг прилетели грачи, и он вдруг понял, что вот это потусклее, посерее, помокрее и есть наше. По структуре, по сюжетам у Саврасова ровно такой же пейзаж, как в Швейцарии или Италии (позднее добавилась Германия): дорога на первом плане, потом средний план с деревьями, вдали небеса с полями и какая-нибудь церковка, только дорога у него всегда размытая, грязная, деревья кривые, хиленькие, церковка кривоватая, не готический собор, а сарай с маковкой, небо заволокло облаками. Зато через облака как-то сбоку пролезло солнце и землю высветило. Так что если в европейском пейзаже небо светлое, а земля темная, у нас наоборот.

Понимаете, он придумал, что Россия — такая страна, где пусть небо серое и все какое-то не как в Европе, зато бывает такое состояние, оттепель, когда земля светится изнутри солнечным светом. И с тех пор оттепель стала нашим счастьем и даже национальной идеей, и мы целые исторические периоды так называем. И вот идешь по этой выставке и думаешь: а жалко, что искусство реализма схрясло. Потому что когда оказывается, что эту мокрую гадость, грязь, гниль и слякоть кто-то вдруг полюбил, то все вокруг этому научаются, и оказывается, что ничего красивее русской природы в мире нет. А если этого человека не случается, то оказывается, что это страна с ужасным климатом. И его уже давно не случается, кругом перформансы и видеоарт, а через них Россию полюбить трудно, потому что они не могут показать, чего любят. Поэтому как придешь на выставку Саврасова, то так это неожиданно, так свежо смотрится, что прямо дух захватывает. И сразу хочется по проселку в поля и чтобы прилетели грачи.