Wed, Jan. 26th, 2005, 02:17 am
Закон как проявление любви к человеку

Кротов пишет:

"М.Кругов, автор очень дельных и трезвых статей, разоблачающих правительственную пропаганду, в "Новой газете", выступил со статьей, где решил сформулировать целую "новую философию, созданную бизнесменами" (Новая газета, 20 янв. 2005) - эдакий манифест либерализма для сплочения демократов. Идей основных три: свобода - принадлежность частной жизни, например, интеллектуал не может написать книгу без свободы; справедливость - принадлежность общественной жизни, а суть свободы - право исповедовать идеологию, необходимую для себя. Под "идеологией" Кругов имеет в виду, кажется, не "мировоззрение", а именно идеологию - жесткую комбинацию идей, программу, не считающуюся с внешним миром, а планирующую его переработку в соответствие с идеями. Оригинальность концепции в заявлении, что свобода и справедливость несовместимы, и все беды кремлевского режима - от попыток их соединить. Характерный технократический подход. Свобода и справедливость могут и должны быть характеристиками как частной, так и социальной жизни. Человек - не винтик, не изолированная единица, и чем более человек мыслит и действует, тем неразрывнее в нем частное и социальное. Крипто-советская власть вовсе не пытается соединить свободу и справедливость. Она последовательно сопротивляется обеим и манипулирует словами, чтобы уничтожить суть. Свобода и справедливость - лишь средства созидания и проявления человечности, сострадательности. Без этого они превращаются в идеологию волчьей стаи - именно то, что и расцвело в России с 1917 года, а с 1990 года облеклось в новые формы. И объединены именно в том, что одинаково презираемо и крипто-советскими "правыми", и "левыми" - в законе, в праве."

Вот почему я писал чуть ранее, что Евангелие (здесь говорится о его плодах - человечности и сострадательности) начало немного воплощаться в наши дни в жизни западного общества. Проявляется это в царствовании закона, права, а не людей. Этот мудрый механизм (если его хорошо настроить) не даёт государству стать опасным для человека. Он позволяет государству, напротив, худо-бедно, но защищать человека, а не зачищать.