tapirr

В продолжение истории из дневниковых записей метери asena о голоде, к которому привёл окончательный крах социалистической экономики

gipsylilya@lj рассказала (здесь и след. комменты) о жизни их семьи в то время.

Я просто потрясён. Видимо, дети переживали это особенно остро и тяжело:

"Во время перестройки наша кошка ела хлеб и совсем не беременнела, а наши собаки ели картофельную шелуху, и с них падала шерсть.
В 91 мне было 7 лет, считайте отсюда.

Я ела иногда ничего так - в школе, один раз в день. Зато хорошо: плов, или солянку, или борщ. На десерт давали булочку, которую я прятала в портфель и приносила домой младшей сестре. Брат свою булочку съедал, потому что старшеклассникам ничего, кроме булочек или бутербродов, не давали.

Когда я заходила в продуктовый магазин, мне брутально хотелось его обокрасть. Я стояла в длинной-длинной очереди в кассу, пробить буханку или полбуханки, и смотрела на витрину с простенькими, в общем-то, лакомствами: песочными пирожными, булочками, вафельками... У меня слюна водопадом стекала в желудок.

В карманах куртки я вечно держала кучу каких-то невнятных камушков и железячек. Они мне даром были не нужны, но у меня постоянно кружилась голова, и мне было трудно идти при сильном ветре. Я всерьёз боялась, что меня унесёт, как ту Мэри Поппинс, и запихивала в карманы грузики.

На каникулах было совсем плохо. Иногда мы целый день лежали. Вставать было трудно, да и брат велел нам лучше лежать, чтобы силы не тратились. Он очень любил читать, но в такие дни не читал - был уверен, что если читать натощак, со зрением распрощаешься.
Мама уходила на работу, если была работа. Или куда-то ещё. И возвращалась с крупой. Из крупы мы варили кашу, если её было достаточно, или пекли тонюсенькие лепёшечки, если было мало. Мы ставили рядом тарелку с кашей и смотрели на неё. Зверски хотелось её съесть, но руки так дрожали, что невозможным казалось поднять ложку. И ещё казалось, что внутри всё заросло и каша не пройдёт.

Иногда было лучше. Например, однажды мама принесла много мешков капусты. Мы всю зиму ели эту чёртову капусту. Сейчас у меня пятый размер груди и ненависть к капусте. Зато в ней был кальций, и мы могли расти, у нас нормальные хорошие кости и даже зубы нормальные были. Витамин Д мы добывали, греясь летом на солнце. Мама никогда не оберегала нас от солнца, мы не обгорали.
Ещё был суп из крапивы и немножечка картошки.

А ещё моя младшая сестра была без сознания от голода. И мама вызванивала подруг. К одной из подруг мы пошли, положив сестру на санки. Там нам дали по тарелке манной каши. Я съела свою порцию с огромным удовольствием. Моей сестре мы потихоньку клали кашу в рот, и она полубессознательно жевала и глотала. А потом её вырвало.

Летом было здорово. Брат, который старше меня на 6 лет, куда-то убегал со своим другом. Они возвращались с ворованными фруктами или овощами за пазухой. Яблоки, картошка, кабачки, а один раз - облепиха. Воровали совестливо - с каждого участка по паре штучек. Картошку и клубнику воровать было не надо: их можно было набрать на просеке с брошенными огородами, про которые почти все забыли. Картошка была мелкая, клубника - крупная. Ещё летом были орехи, земляника и много-много малины - рядом с домом рос лес, в которым были этой малины огромные заросли. А мы с сестрой ещё разыскивали на опушке дикие вишнёвые кусты и обирали их. Испортили кучу одежды вишнёвым соком :) но часть добычи обязательно приносили домой.

Когда моему брату исполнилось 17, он стал работать грузчиком. Уходил рано утром, возвращался очень поздно, вымотанный, худой, с горящими глазами (у него всегда такие глаза). Доставал принесённую еду (откуда она, я не спрашивала, но было её всегда немного... зато иногда она была очень вкусная: кокос, например), сам ел и кормил нас и валился спать, как подкошенный. Кажется, в первую половину дня он учился, а во вторую работал.

Потом его избили на улице какие-то гопники. Сотрясение мозга, повреждение позвоночника. Он не смог бы больше работать грузчиком. Лежать дома и голодать он не хотел. Он ушёл в армию. Думал, что его возьмут в десант - он же парашютист. А воевал рядовым в Чечне. Оттуда вернулся поджарый, но гладкий, мускулистый, и ноги у него перестали казаться кривыми. Правда, башню ему снесло.
Когда брат ушёл в армию, к нам приехала и стала нас кормить старшая сестра.

С одеждой, тетрадями и ручками было хуже, чем с едой.
Вязаной одежды у нас было вдоволь, вся модная. Её вязала мама. Дома было много шерсти. А вот шить было не из чего. В общем, с одеждой был затык :(

В тетради я писала мелким-мелким почерком, бисеринками. Учительница ругалась. А мне важно было сэкономить, а то когда ещё будет у меня нвоая тетрадь!

Шариковая ручка - и та бывала проблемой. Как-то раз я месяц жила вообще без ручки, выпрашивая у одноклассников запасную. Домашние задания я делала стальным пером, макая его в чернильницу.

Иногда тетрадь кончалась, а новую никак не было купить. И мы перерывали антресоли, вытаскивали из старых тетрадей нетронутые парные листочки и сшивали новую тетрадь. А на чистых непарных листочках я рисовала. Рисовала я очень много, почти всё время. Меня хвалили и спрашивали маму, отдаст ли она меня в художку или хотя бы изостудию. Мама отмалчивалась. Для занятий нужен был настоящий альбом, краски, кисти. Кисти, правда, были.

Ходить в музкалку я ненавидела. Трудно сосредоточиться на музыке, когда голова плывёт и жрать охота. Мою помешанность на еде даже заметила одна из учительниц и иногда над ней иронизировала. Но этой учительнице я всё прощала. Она была очень хорошая. Мои голодные истерики она умело гасила, поила меня водой или сладким чаем.

Всю еду мы всегда делили на порции.... у меня до сих пор такая привычка, высчитывать порции...

А ещё у нас был огород, на котором мы и загорали. Квадрат глинистой почвы, который мы вскапывали втроём: я, младшая сестра, старший брат. Мама была на работе. И сажали картошку. И брат ночами стерёг картошку. Потому что огородных воров было много, а совестливых среди них - мало. А потом мы картошку собирали.

Лопата была тяжеленная и наверное с меня ростом. Я плохо с ней справлялась, и брат на меня злился.
- Всем весом наступай, - говорил. Я наступала все весом, и лопата едва-едва входила в землю. Я прыгала и давила, чтобы она вошла как следует, и жутко уставала."