tiphareth: втыкали ножи прямо ровно в печень под бронежилеты!

(Читать комментарии) - (Добавить комментарий)

======= АД ДЛЯ РУСНИ =========

rogue
2024-05-02 05:16 (ссылка)

«Ошметки тел висели прямо на ветках». Исповеди участников «мясных» штурмов

Взятие Авдеевки и последующее медленное наступление российской армии этой весной сопровождается гибелью тысяч военнослужащих. Начиная с лета 2022 года российское командование неоднократно посылает солдат на самоубийственные штурмы, используя личный состав в качестве «мяса». Лишенные поддержки, мотивации, медицинской помощи, а нередко и путей отхода — дезертиров могут расстрелять свои же, — российские военные гибнут штабелями, при этом едва успевая продвинуться дальше километра. Участники «мясных» штурмов рассказали The Insider, как им приходилось идти на боевые задания без подготовки, прятаться от обстрелов за телами своих сослуживцев, собирать остатки разорванных трупов и по несколько дней сидеть в окопах без еды, воды, боеприпасов и надежды на эвакуацию.

замечательно... отличные истории...

https://theins.press/confession/271041

«Повсюду были разорванные части тел, и мы ходили прямо по ним — не было видно земли»
Игорь (имя изменено в интересах героя), участник штурма под Новомихайловкой

Я получил повестку и сразу пошел в военкомат. Там нам сказали, что если не подпишем контракт, то нас в этот же день отправят на передовую — без сборов и обучения, а если согласимся, то уедем по-человечески. Тех, кто отказался, сразу повезли на фронт, а нас — в часть, потом — на полигон в Бамбурово. Месяц мы проходили обучение — инструкторами были офицеры, вернувшиеся с «СВО». Когда «учебка» закончилась, нас отправили обратно в часть — ждать военный борт, но в итоге мы полетели гражданским, и в 20-х числах декабря прибыли в Украину, под Волноваху.

Нам сказали, что если не подпишем контракт, то нас в этот же день отправят на передовую — без сборов и обучения, а если согласимся, то уедем по-человечески
В Волновахе у нас каждый день был разный сценарий, но чаще всего — тренировочные штурмы: нас привозили в разные места, где были реальные штурмы, и мы должны были «прожить» весь ход событий, слушая комментарии командиров. Мы просыпались, садились на БТР или на БМП и ехали «штурмовать» населенный пункт, заходить в лесополку или в окопы. Такие выезды проходили с 7–8 утра до 15 часов, а потом мы возвращались обратно и занимались хозяйственными вопросами. Однажды там, где мы тренировались, был прилет — ребята погибли, мы перестали туда ездить.

Несмотря на то что это была «зеленая зона», периодически нас обстреливали: ребята гибли каждый день. Поначалу я даже не понимал, что происходит, — постоянно ощущались взрывные волны. Под Волновахой мы пробыли до января, потом нас привезли в Еленовку и менее чем через сутки бросили на штурм под Новомихайловкой.

Мы быстро узнали, что у нас не будет ни разведки, ни групп эвакуации — ничего. Нам дали только пару БТР-ов. Меня спасало то, что я попал в штурмовую группу, которая помимо штурмов должна была заниматься еще и эвакуацией.

Планировалось, что каждую группу будут отправлять вперед на БТР-е или БМП и по мере продвижения наращивать силы. Проще говоря, нас должны были довезти до определенной точки, а уже оттуда мы продвигались пешком. В ходе продвижений кого-то ранило, кто-то погибал. Раненым было запрещено эвакуироваться или отползать назад: если ты можешь держать автомат, значит, ты еще штурмовик — продвигайся. Дезертировать во время штурма невозможно — были установлены пулеметные точки, при возвращении нас «встречали». Если бы кто-то попробовал идти назад, его бы расстреляли, поэтому штурм — это только вперед.

Если ты можешь держать автомат, значит, ты еще штурмовик, — продвигайся!
Первые группы, которые заходили, сразу же разнесли — их встречала артиллерия, по ним работали танк, пехота, и была куча трупов. Они только выезжали — и их накрывало. Последующие группы смогли немного потеснить украинцев, но полегла почти вся рота. В первый день мы смогли захватить метров триста. Я успел вытащить трех раненых. И то это удалось чудом — выпал снег, и можно было перетаскивать их на санках: одного положил, оттащил на ноль, вернулся — следующего, и так сколько смог. Тащить пришлось примерно два километра.

Медиков не было, помогали себе сами, раненых было почти не забрать — артиллерия плотно все покрывала. Рядом летали дроны-камикадзе, их было около 20 штук — они кружили, как птицы. При этом наша артиллерия молчала — выстрелят раз в час, и тишина. Штурмовые группы продвигались на БТР-ах, БМП, кажется, у нас даже был танк, но всю эту технику быстро подбили, и небо было черным-черно. Когда технику подбивали, был небольшой перерыв — штурмовиков не на чем было подвозить: ты сидишь и слушаешь, как кричит и перестреливается первая группа, раненые просят помощи, а подкрепление не прибывает — не на чем.

Из первых групп выжили единицы — те, кто успел себя пережгутовать. Или у кого ранения были не такими серьезными. Потому что [при серьезном ранении] люди там вытекали за 30 секунд, то есть первые десять секунд ты на адреналине и орешь, следующие десять — приходишь в себя, понимая, что произошло, и еще десять пытаешься что-то сделать. Но если силы тебя покинули, то всё.

Командиров с нами не было. Единственный офицер, который не побоялся пойти на штурм, заходил в предпоследней штурмовой группе наравне со всеми. А командир роты даже не появлялся на позициях. За все время, пока я был в Украине, я видел его всего один раз — ночью. Он заходил к заместителю. А зам все двое суток, в течение которых нас бросали на штурмы, просидел в блиндаже и не высовывался.

(Ответить)

(Читать комментарии) -