Через пару недель в Сан-Франциско миллиардер Питер Тиль прочтёт первую лекцию мини-курса, посвящённого Антихристу. Билеты на цикл из четырёх очных встреч с техно-гуру были раскуплены практически моментально. Тиль обещает поговорить и о горячо любимых отечественными публичными гуманитариями европейцах, Карле Шмитте и Рене Жираре, и о менее любимых, но знакомых с детства представителях уже английского канона, Джонатане Свифте и Фрэнсисе Бэконе. Но главное — об Антихристе. В общем, такая встреча вполне могла бы состояться, например, в музее Маяковского в начале нулевых, если бы там собирались венчурные инвесторы, а не маргиналы разных мастей.

Но это всё было бы забавно, если бы не было так тревожно. Ведь для Тиля, во-первых, не очень свойственно гнаться за вниманием, это не Маск. Тиль не занимается провокациями, он разговаривает серьёзно. Ирония ситуации, конечно, состоит в том, что люди, имеющие самое непосредственное отношение (финансово, технологически, интеллектуально) к авангарду трансгуманизма совершенно ясно видят метафизическую и религиозную стороны вопроса и не стесняются говорить о них прямо, тогда как у доморощенных апостолов прогресса всякая критика новых технологий мгновенно вызывает рефлекс в духе собаки Павлова: «луддиты», «если не мы, то Китай», «православие головного мозга» и тому подобное.

Во-вторых, Тиль — не рядовой апологет трансгуманизма, сводящий тезис о необходимости перехода на электронный человекооборот к тривиальным рассказам о молочных реках и кисельных берегах утопии нового технологического уклада. Тиль настойчиво развивает одну тему — совместимость трансгуманизма и христианства, и делает он это с нарастающей интенсивностью. Так, в частности, в недавнем интервью он почти робко предположил, что православная (он так прямо и сказал, orthodox) идея обожения может быть реализована именно технологически. Эта логика не нова — Эрик Фёгелин очень точно именовал её «имманентизацией Эсхатона», попыткой снять почти невыносимое напряжение веры в вещи невидимые каким-нибудь очень конкретным способом: миллениаристские ереси здесь идут рука об руку с социальным инжинирингом марксистов или национал-социалистов. Совсем неудивительно, что возможности новой эпохи открывают и новые, невиданные искушения.

В-третьих, откровенность Тиля имеет некоторые очень конкретные и настораживающие социальные последствия. Дело в том, что портрет среднестатистического обитателя Кремниевой долины начинает меняться — если ещё совсем недавно быть христианином в этой среде считалось зазорным, сегодня великий, малый и даже белый американский tech переживает религиозный бум. И речь вовсе не о давно приемлемых буддизме, иудаизме, исламе, а о росте паствы христианских (преимущественно, конечно, протестантских) церквей. Вместе с переориентацией с повестки DEI на старый-добрый романтический капитализм происходит и конверсия bros в old time religion. И вот это действительно опасно. Конечно, это движение, во многом, поверхностно — вплоть до того, что владельцы стартапов попросту ищут возможность попасть в поле интересов того же Тиля. Но они оказываются лишь частью процесса, в рамках которого капитализм ищет способы инкорпорировать в себя силы, ему противостоящие. Если христианство оказывается последним реальным препятствием на пути к подчинению уже даже не тела, но самой человеческой души логике машины, его необходимо превратить из противника в союзника.

Я вовсе не утверждаю, что Тиль лично (как и кто-либо другой) представляет собой агента Апокалипсиса. Ни время этих грядущих событий, ни их форма, ни, тем более, конкретные личности, которые будут активно в них вовлечены, нам, по словам Христа, не могут быть известны. Более того — мне скорее симпатична несколько болезненная прямота Тиля. Совершенно очевидно, что его действительно мучают все эти вопросы. Нам стоит быть благодарными ему за то, что он не молчит о проблеме, частью которой является. Возможно, он станет и частью её решения — пути Господни неисповедимы.

https://acts17collective.org/future-events#/

козёл, угомонись