ну мало ли, лем же совок

В зоне ответственности Третьего армейского корпуса в районе н.п. Шандриголов, [русские] оккупанты расстреляли семью гражданских и захватили несовершеннолетнюю девочку. Враг использует ее для прикрытия своих групп и для дальнейшего продвижения на Лиманском направлении.

Из радиоперехватов стало известно еще до начала штурма н.п. командир России с позывным «Бали» отдал приказ на уничтожение гражданского населения, инструкции действовать быстро и «убивать всех без разбора».

Подразделение врага вошло в жилой дом и расстреляло мирных жителей, родителей ребенка. Россияне похитили девочку и продолжают штурмовые действия, удерживая ее в заложниках, чтобы сделать невозможным ведение огня по ним.

Военное преступление в прямом эфире фиксируют подразделения корпуса. Все радиоперехваты свидетельствуют о заранее спланированном характере действий противника.

то есть со зверствами русни мы всегда имеем очередное "отродясь такого не было, и вот - опять!"

русские были отродьем, которое осознавало свою подлость и низость бессловесным, глухим, способным на любую распоясанность образом; так, насилуя 80-летних бабушек, раздавая смерть от похоти, вскользь, между прочим, повергая, разрушая и уничтожая все признаки достатка, строя, цивилизованной состоятельности, демонстрируя бескорыстием этого уничтожения немалую Предусмотрительность, Инициативу, Внимание, сосредоточенность, Напряжение Воли - благодаря этому они мстили не только немцам (в конце концов, - ДРУГИМ!) за то, что немцы устроили было в России, но и мстили всему миру за пределами своей тюрьмы местью, самой подлой из возможных: ведь они обсирали все - никакие животные не демонстрируют подобной , так сказать, ЭКСКРЕМЕНТАЛЬНОЙ жестокости, которую демонстрировали россияне, забивая и наполняя своими экскрементами разгромленные салоны, госпитальные залы, биде, клозеты, серя на книги, ковры, алтари; в этом сранье на весь мир, который они теперь МОГЛИ, какая это радость! вскопать, истолочь, обосрать, а ко всему еще и изнасиловать и убить (они насиловали женщин после родов, женщин после тяжелых операций, насиловали женщин, лежавших в лужах крови, насиловали и срали, а кроме того они должны были воровать наручные часы, и когда какой их малой бедолага-солдафон не имел уже на это шансов среди немцев в госпитале, потому что его предшественники забрали все, что можно было забрать, он расплакался от отчаяния и одновременно выкрикивал: Лем предвидел преступления ЦАХАЛ в Газе!

- ссылка на какой-то хуй знает какой русский текст из жж (не на набившие оскомину сущие помойки вроде "супершарый", "апвагнер" или "страна-уа")
- "принадлежность фантасту не установлена" (вынесено из говноцитаты выше, то есть вынуто пальцем их жопы)
- жиды ("еврей Лем почему-то считал себя польским шляхтичем")
- русофобы ("как и положено шляхтичу, был русофобом")
- "пошлый бездарные дурак"

из всей вышеупомянутой параши следует неоспоримый вывод, что "фрагмент наверняка фальшивка"

таким образом, вы прослушали очередной выпуск программы "как понять, что пионеру порядочно припекло старую дупу?"

>не хуй с горы
>со-ведущая соловьева по соловьиному помету или чему-то такому же

что-то одно, миша

или вы имеете в виду что это какой-то убер-супер-шарый в представлении пионера-лж?

нет, подождите, а разве соловьев не жид какой-то? ну, то есть в представлении пионера?

пионер, отвечайте - жид соловьев или нет?

говноцитатки и вынутые пальцем из жопы "выводы" -
ничего другого пионер лжи никогда и не производил

дада

"Я помню встречу со студентами Московского университета. Собрались такие толпы, что я, должно быть, выглядел, как Фидель Кастро среди своих поклонников. У русских, когда они ощущают интеллектуальное приключение, температура эмоций значительно более высока по сравнению с другими странами. Сартр, когда возвращался из Москвы, был буквально пьян от того, как его там носили на руках. Я тоже это испытал. Русские, если кому-то преданны, способны на такую самоотверженность и жертвенность, так прекрасны, что просто трудно это описать.

Но к чувству триумфа примешивалась горечь. Мне хотелось, чтобы это происходило в моей родной стране. В Польше всё было по-другому. Когда в Военно-техническую академию в Варшаве приехали мои знакомые космонавты, они пожелали, чтобы я тоже там присутствовал. Меня привезли туда на машине, и я был втянут в орбиту официальных ритуалов. А когда мы вместе оказались в Институте авиации, ситуация для меня оказалась тягостной: космонавтам вручили цветы, вписали их в книгу почетных гостей и т. д., а с этим Лемом, как с лакеем, не знали, что делать. В Москве меня все знали и читали, сам Генеральный конструктор, то есть Сергей Королев, создавший всю космическую программу СССР, читал Лема и любил Лема, а у нас эти партийные начальники и полковники не имели обо мне ни малейшего понятия. Я был вышитой подушечкой, которую пожелали иметь гости, вот им её и предоставили».

А вот что писал Филип Дик в ФБР

Дело не в том, что эти лица являются марксистами, и даже не в том, что Фиттинг, Роттенстайнер и Сувин иностранцы, а в том, что все они без исключения представляют собой звенья цепи передачи распоряжений от Станислава Лема из Кракова (Польша), который является ведущим функционером Партии (я знаю об этом из его опубликованных сочинений и личных писем ко мне и другим людям). Лем, вероятно, является целым комитетом, а не лицом (поскольку пишет разным стилем, и иногда демонстрирует знание иностранных языков, а иногда - нет), созданным Партией за Железным занавесом для захвата монопольной властной позиции для манипуляции общественным мнением посредством критических и педагогических публикаций, что является угрозой всей сфере нашей научной фантастики и свободному обмену мнениями и идеями в ней.
https://web.archive.org/web/20030511061304/https://www.computerra.ru/offline/2001/392/8688/page3.html

И ты наверняка не читал его романы "Астронавты" и "Магелланово облако", в которых описано коммунистическое общество будущего; по словам самого Лема, "экстракт соцреалистического периода"

тогда зачем писать про русофоба и совконенавистника?

Нет, Лем не писал их аллегорически или с фигой в кармане, об этом можно узнать из его воспоминаний

"галич тоже начинал ... , а закончил ..."
верно, люди меняются, они могут из коммунистов становиться антикоммунистами или наоборот, и нормальные люди обсуждают или взгляды в конкретный период, или пытаются получить общую оценку. насколько я понял, для тебя человек считается совком, если он когда-то где-то хоть раз поддерживал коммунизм или советскую власть. К Лему это не применимо, хотя он в определенный период явно поддерживал коммунизм и положительно относился к СССР? Ок.

...Там кто-то стоял. Почти человеческая фигура. Приземистая, плечистая, в серо-зеленоватом скафандре. Я сразу поднял руку, думая, что это опять мое отражение, а цвет скафандра изменила полоса тени, но он не дрогнул. Я остановился. Может, меня охватил страх, может, только предчувствие. Но ведь я пришел сюда не для того, чтобы сбежать, да и куда, собственно? Я двинулся дальше. Он выглядел совсем как человек небольшого роста.

– Алло, – услышал я его голос. – Алло... ты меня слышишь?

– Слышу, – ответил я без особого энтузиазма.

– Иди сюда, иди... У меня тоже есть радио!

Это прозвучало достаточно идиотски, но я направился к нему. Что-то военное было в покрое его скафандра. Крест-накрест металлические ремни на груди. В руках не было ничего. «И то хорошо», – подумал я, продолжая идти, непроизвольно замедляя шаг. Он вышел навстречу и поднял руки непринужденным радушным жестом, словно увидел старого знакомого.

– Привет! Привет! Дай бог тебе здоровья... Как хорошо, что ты наконец пришел! Поболтаем... я с тобой... ты со мной... поболтаем... как установить в мире мир... как живется тебе и мне...

Он говорил это добродушным вибрирующим голосом, странно возбуждающим, певучим, затягивая гласные, и шел ко мне через сыпучий песок, широко раскинув руки, словно для объятия, в каждом его движении было столько сердечности, что я и сам не знал, что думать о нашей встрече. Он уже был в нескольких шагах, но в темном стекле его шлема блестело только отражение солнца. Он обнял меня, прижал, так мы и стояли у серого почти отвесного склона огромной скалы. Я попытался заглянуть ему в лицо. Даже на расстоянии ладони не увидел ничего, потому что стекло его забрала было непрозрачным. Даже никакое не стекло, а скорее маска, покрытая слоем стеклянистой массы. Как же он меня по сему случаю видел?

– Тут у нас тебе будет хорошо, дорогой... – сказал он и ударил своим шлемом по моему, словно хотел расцеловать в обе щеки. – У нас очень хорошо... Мы войны не хотим, мы добрые, тихие, сам увидишь, дорогой... – говоря так, он одновременно так сильно и резко ударил меня в голень, что я повалился на спину, и тогда он обоими коленями придавил мне живот. Я увидел все звезды, в самом прямом смысле слова, звезды черного лунного неба, мой же несостоявшийся друг левой рукой прижал мою голову к грунту, а правой сорвал с себя металлические ремни, которые сами свернулись в подковообразные скобы. Я молчал, в общем-то ничего не понимая, ибо он приковывал поочередно мои руки к грунту этими скобами, которые вбивал могучими размеренными ударами кулака, и одновременно приговаривал:

– Тебе будет хорошо, дорогой... Мы простые, доброжелательные, мягко настроенные, я тебя люблю, и ты меня полюбишь, дорогой...

– А не братец родимый? – спросил я, чувствуя, что уже не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой.

Мои слова отнюдь не обескуражили его.

– Братец?.. – повторил он задумчиво, словно смакуя это слово. – Пусть будет братец! Я добрый и ты добрый! Брат для брата! Ведь мы братья. Верно?

Он поднялся с меня, быстро и деловито ощупал мне бока, бедра, дошел до карманов, вынул из них всю мою добычу, плоскую емкость с инструментами, счетчик Гейгера, отстегнул лопатку, еще раз, уже сильнее, прощупал меня, особенно под мышками, потом попробовал засунуть палец за голенища ботинок и, продолжая старательно обыскивать, не переставал говорить:

– Ты сказал «братец родимый»? А? Возможно, а может, нет. Разве нас родила одна мать? Э-э-эх, мать, мать... Мать – святое существо, братец. Добрая! И ты тоже добрый. Очень добрый! Оружия не носишь. Хитрец, дорогой, хитрячок... Этак себе прогуливается, грибки собирает. Да, милый братишечка, сейчас я тебя облегчу, тебе станет лучше, вот увидишь. Мы мирные люди, простые, мир принадлежит нам.

Говоря так, он снял со спины что-то вроде плоского ранца и раскрыл его. Там сверкнули какие-то остроконечные инструменты. Взяв один из них, он взвесил его на руке, отложил и вынул другой, вроде огромных ножниц, похожих на те, какими солдаты при наступлении разрезали проволочные заграждения. Лезвия сверкнули на солнце, он уселся мне на живот, поднял свой инструмент и со словами «Дай бог здоровья» одним ударом воткнул его мне в грудь. Заболело, хотя не очень. Видимо, дистантник был снабжен глушителями неприятных ощущений. Я уже не сомневался, что сердечный лунный друг выпотрошит меня, как рыбу, и, собственно, должен был бы вернуться на корабль, оставив ему на растерзание корпус, но меня так заворожил контраст между его словами и действиями, что я лежал, словно под наркозом.

– Почему молчишь? – спросил он, с хрустом вспарывая верхний слой моего скафандра. Ножницы были первоклассные, из какой-то чрезвычайно твердой стали.

– Сказать что-нибудь? – спросил я.

– Ну скажи.

– Ты гиена.

– Что?

– Шакал.

– Хочешь обидеть меня, друга? Нехорошо. Ты мой враг! Ты предатель. Ты умышленно пришел сюда без оружия, чтобы меня обмануть. Я тебе желал добра, но врага надо исследовать. Такова моя обязанность. Таков закон. Ты на меня напал. Не объявляя войны, ворвался на нашу землю святую! Сам виноват! «Брат родимый». Собаке ты брат! Ты хуже пса, а за гиену и шакала ты меня еще попомнишь, но... недолго. Сейчас твоя память кончится вместе с жизнью.

Наконец последние крепления грудного панциря поддались, и он принялся поддевать их, отгибая в стороны. Заглянул мне внутрь и замер.

– Любопытное устройство, – сказал он, вставая. – Финтифлюшки разные. Я-то простак, но наши ученые поймут. Ты подожди здесь, куда тебе спешить? Теперь спешить некуда. Ты уже наш, дружочек!

Грунт задрожал. Повернув голову набок, на сколько было возможно, я увидел еще несколько таких же, как он. Они шли безукоризненным каре, чеканя шаг и высоко выбрасывая ноги, словно на параде. ...

//С. Лем. Мир на Земле. 1986г